- Ага. Ты ведь малую дружину отправишь с обозом для охраны-то, верно? Вот и меня пошли с ней. Если вождь деревлян со мной говорить не захочет, твой воевода прямо там меня и казнит. Ну, а если всё пойдёт по-моему, тогда ты всё мои грехи простишь. Согласен?
Князь упёрся узорчатым красным сапогом в край стола, покачался на стуле, будто в качалке. Кривые ножки предостерегающе хрустнули.
- С чего бы это вождь лесных людей станет разговаривать с бывшим ромейским генералом и гладиатором Александром Золотая Грива, а? Что за козыри у тебя в кармане?
" Всё ведает про меня князь! - мелькнуло в голове, - правду сказали, что он хитроумный."
- Самый сильный - женщина. Такой козырь крыть нечем.
- Да когда ж ты успел о таком разузнать? - удивился Владимир.
- Старые знакомые попросили дела устроить, - скромно ответил Александр.
- Ну-ну... Не успел приехать, как уже старые знакомые объявились?
Великий князь молча прошёлся по горнице, сёл на край стола. Пальцы рассеянно погладили гладко выбритый подбородок.
- А что, это можно, - задумчиво произнёс он, - сторожить тебя будут крепко. Если вздумаешь удрать, так по рукам и ногам свяжут, в таком виде и доставят. Ну, а там - или голову на плаху, или золотую цепь на шею. Ладно, согласен!
- И вот ещё что, князь...
- Великий князь, - вежливо перебил Владимир.
- Да, прошу прощения, - извинился Александр, - дозволь, великий князь, осмотреть подарки да на дружину взглянуть.
- Это почто? - нахмурился Владимир.
- Я не всегда был простым гладиатором в цирке, - спокойно ответил Александр, - есть опыт общения с вождями дикарей. Смогу подсказать, каких подарков следует добавить, а которых вовсе не нужно. А дружина... Больно хорошо ты, великий князь, обучил её ромейскому строю, слишком грозен вид дружинника. Ты тоже в императорской гвардии служил?
- Было дело, - довольно улыбнулся князь, - а что с того, что вид дружинника грозен? Он и должен быть грозой для врагов.
- Так ты деревлян врагами считаешь?
Владимир вздохнул.
- Ладно, смотри. Может, вправду найдёшь чего ненужного. Со стороны видней бывает.
Получив разрешение великого князя, Александр придирчиво осмотрел дары и остался недоволен. Велел казначею добавить платьев заморских, тканей и всяких красивых безделушек вроде свистулек, кукол и прочих игрушек. Женские украшения забраковал всё, потребовал дорогих и изящных, с драгоценными камнями. Казначей не возражал против свистулек и кукол, но взбеленился, едва услыхал про драгоценные украшения, побежал жаловаться великому князю. Владимир спокойно выслушал сбивчивую от возмущения речь казначея. Поднялся из-за стола, подошёл к распахнутому окну. Через двор идёт девка с водой. Два здоровенных вёдра висят на крюках резного коромысла, будто лёгкие колокольчики, только слегка покачиваются в такт шагам. На лавках, в тени, сидят дворовые, молодые парни и мужики и во всё глаза смотрят, любуются. Девка чует, что на неё глядят десятки пар мужских глаз, держит спину ровно, носик вскинула - ах, какое мне дело до этих кобелей! - но полная грудь выпирает так, что вот-вот сарафан треснет, круглые ягодицы оттопырились, а походка стала плавной, замедленной и под тонкой тканью сарафана чётко видны очертания стройных бёдер.
Великий князь Киевский отошёл от окна, кашлянул в кулак.
- Ты вот что, хранитель сокровищ, - негромко произнёс он, снова усаживаясь за письменный стол, - Александр этот был большим человеком в ромейской державе, дело своё знает хорошо, так что всё его требования насчёт женских прикрас исполни как мои, понял?
- Слушаюсь, великий князь, - растерянно развёл руками казначей.