Алексадр Золотая Грива 2

- Вот, смотри, - сказал он, отступая на шаг, - обнаружили недавно.

Факелы склоняются и в неровном круге света Александр видит изуродованный труп человека. По остаткам одежды можно понять, что это мастеровой. Лица нет, сгрызено, окровавленный череп с клочьями волос на макушке. Ноги и руки объедены до костей, грудная клетка проломлена, сердца нет. В воздухе стоит тяжёлый запах крови и мертвечины. Александр поднял голову, встретился глазами с отцом Анатолием.

- Что скажешь?

- Это не всё, - ответил он, - посмотри ещё сюда.

Из воды торчит толстая дубовая палка, в ней железное кольцо, от него в воду уходит цепь. К таким кольям рыбаки привязывают лодки, чтобы не унесло волной. Александр подошёл, потрогал вершину – пальцы ощутили волокна разбитой кувалдой древесины.

- Вколотили недавно. Ну и что? – спросил он, - какое диво в палке с кольцом и цепью?

- Никто не знает, откуда она взялась. А самоё главное – цепь. Она уходит под воду, какой длины неизвестно, вытащить нельзя и никто из наших кузнецов её не ковал.

Александр взялся за холодные, скользкие железные звенья, дёрнул раз, потом сильнее. Цепь натянулась, слегка приподнялась, но не сдвинулась ни на сантиметр, словно на другом конце к ней прикована гора. Вспомнился Константинопольский порт. Ромеи, когда не хотели, чтобы иноземные суда плавали проливом, перегораживали толстой цепью. Для изготовления понадобилась гора железной руды, сотня кузнецов. Она получилась такой тяжёлой и длинной, что ни один корабль не мог принять её на борт. Пришлось разделить на части и потом соединять на палубе в корабельной кузнице, опускать в воду. Концы закрепили на громадных воротах. Рабы крутили, цепь поднималась, перекрывая пролив, вертели в обратную сторону и цепь опускалась на дно. Здесь очень похоже, но ни ворота с барабаном для наматывания цепи, ни рабов нет. Да и кому понадобиться перегораживать реку таким трудоёмким и дорогим способом?

- Ну, допустим. А причём здесь он? – кивнул на труп.

- Мужики утверждают, что из воды вышел мертвец, напал на него. Когда они бросились на помощь, мертвец ушёл в воду.

- Что-то новое, - покачал головой Александр, - утопленник что ли? Так они вроде на дне не сидят. Да и не слышал я, чтобы утопленники бродили по берегу и нападали на живых. Чушь какая-то! Ты посмотри, как труп объеден, для этого клыки нужны. Больше на медведя похоже, человек так обгрызть не сумеет, зубы не те.

- Может, ты и прав, но вот цепь… откуда взялась?

- Выясним с утра. Зацепить багром и на лодке вдоль проплыть, всего делов.

За ночь весть о нападении распространилась по всём городу, обросла жуткими подробностями и к приходу Александра на берегу собралась толпа. У всех глаза испуганно вытаращены, рты раскрыты, тишина такая, что если кто неожиданно испортит воздух – без памяти упадут. Подошёл священник, благословил, побрызгал святой водой. Александр удивился – с чего бы, не на битву собрался?

- Предчувствие у меня, - шепнул Анатолий, - хоть и не годиться священнослужителям предчувствиям доверять, но что-то мне не нравится в этой истории.

- Да брось, ерунда всё это, - отмахнулся Александр, - ну цепь, ну убили кого-то… Всё можно объяснить. Мужика медведь загрыз, цепь пьяный кузнец выковал для лодки, лодка утонула, сейчас найдём.

- Едва ли, - в сомнении покачал головой священник, - ты вот правильно сделал, что при оружии и в доспехах.

- Я всегда в доспехах и с мечом. Чтоб народ видел, что власть крепка и всегда рядом. Иначе шалить начнут, придётся кровь пролить самым непонятливым, а я этого не хочу.

- Это верно, но ты всё-таки поосторожней на том берегу, мало ли чего там.

- Шайка бродяг или ватага кочевников. Разберёмся.

Александр садится ближе к носу, двое берутся за вёсла, один человек с багром. Стальной крюк поддевает цепь, вёсла опускаются на воду, лодка медленно уходит прочь от берега. Ржавые кольца с тихим звоном бегут по железному наконечнику багра. Гребцы работают вёслами осторожно, чтобы не сорвалось. Собравшиеся на берегу ожидали, что цепь вот-вот окончится и тогда всё вздохнут с облегчением, но лодка медленно плывёт дальше и вот уже на середине, а она всё также ползёт по крюку, словно путеводная нить в никуда. Берёг приближается, уже осталось всего ничего и Александр понял, что цепь тянется через всю реку, можно уже не проверять. Ладони сжимают  шлем, железная тяжесть покрывает голову, под стальным забралом скрывается лицо. Мир сужается до размера прорези, становится хмурым, враждебным. Александр поворачивается к приближающемуся берегу. Мужики за вёслами заметно бледнеют, спины горбятся, движения становятся быстрыми, лихорадочными.