Александр Алехин. Партия с судьбой

Абсолютно вольная трактовка, имеющая, конечно, право на существование, но никому и ни о чем не сообщающая. И прежде всего потому, что неизвестно, к кому она относится. Кем перелопачивался материал Алехина? Что это были за люди? Какие цели ставили перед собой? Рассуждая, например, вообще о полиции, можно предположить некую модель поведения, поскольку у полицейских есть должностные инструкции, в соответствии с которыми разные люди с разным темпераментом и разными манерами ведут себя если не одинаково, то похоже. Но кто правил статьи Алехина? Профессиональный редактор? Шахматист? Убежденный наци? Или обиженный судьбой мечтатель? «Это предложение в какой-то мере может претендовать на начало статьи», — написал г-н Чащихин. Что ж, может претендовать, а может и не претендовать. Эти соображения настолько общие и отвлеченные, настолько далекие от реальности, что расценивать их как часть какого-то серьезного анализа или опровержения нельзя. Такие аргументы могут варьироваться до бесконечности. Придет другой ниспровергатель и скажет: «Совершенно очевидно, что это предложение могло быть написано только в середине статьи. Ибо ни один пишущий человек никогда не начнет серьезную статью с места в карьер. И прежде, чем ввести новый термин, сделает пространное вступление, где обрисует подробно предмет исследования, расскажет о задачах и целях своей работы, введет читателя в курс дела и только потом приступит непосредственно к теме изыскания». Придет третий и скажет еще что-нибудь, а четвертый станет спорить с пятым и шестым… И так без конца. То, как поступил бы в аналогичной ситуации г-н Чащихин, никому ни о чем не говорит.

А вот другой пример. Абзац № 33. Поэтому он и агрессивнее других еврейских мастеров как по характеру, так и по игре в шахматы. Тем не менее его общая шахматная концепция чисто традиционна: никакого риска. Своей цели он стремится достичь сравнительно новым способом: не путем выжидания или обороны, а путем более глубокого изучения дебютных вариантов. Чтобы улучшить свои шансы в практической игре, он, например, взялся за модернизацию старинного английского учебника Гриффитса и Уайта. При этом ему пришлось проработать тысячи и тысячи дебютных вариантов. Превосходя по уровню знаний современной теории прочих участников АВРО-турнира 1938 года, он, ко всеобщему удивлению, добился там частичного успеха, который вряд ли когда-нибудь повторится. Бедная шахматная Америка. Следует упомянуть еще двух современных еврейских мастеров: Решевского и Ботвинника. Восточно-eврейский вундеркинд (было уже столько вундеркиндов этой расы во всех сферах искусства, почему бы хоть разок не появиться еврейскому шахматному вундеркинду), Самуил Решевский с 5-летнего возраста систематически используется своими тоже еврейскими импресарио. Но в тот период (1919–1922) во всех опьяненных военной победой демократических странах денег хватало на любой аппетит. Неудивительно, что Решевский, которому сейчас где-то около 30 лет, за это время не только американизировался и принял гражданство США, но и приобрел состояние, доходы с которого могли бы позволить ему заниматься шахматами, давшими ему все как чистейшему любителю.