Александр Александрович Богданов. Сборник статей

Деятельность и идейная позиция Богданова в 1918–1921 годах была постоянно на виду. Все, что говорилось им в докладах и на лекциях в Социалистической академии, на съездах Пролеткульта, все, что писалось им в серии статей «Искусство и рабочий класс», подчинялось одной цели – приближению знания к трудовым слоям общества, обучению пользоваться этими знаниями для развития способностей и сил пролетариата.

Богданова заслуженно уважали, с его мнением считались и признавали его как ученого. Богданова два раза избирали в Президиум Социалистической академии[875]. В 1921–1922 годах Богданов был командирован в Лондон в качестве эксперта-экономиста Наркомата внешней торговли[876].

Такая активная деятельность оказала положительное влияние на душевное состояние ученого. Он помолодел, оживился, его отзывы стали более объективными, рекомендации выполнимыми, а письма по-деловому краткими.

В одном из своих писем, адресат которого не установлен (возможно, письмо было адресовано начинающему поэту, который желал разобраться в проблемах культуры, а также во внутренней и внешней политике молодой Республики Советов, поскольку этот период как раз характеризовался началом перехода к новой экономической политике), Богданов писал следующее: «На русский пролетариат пали более тяжелые задачи, благодаря негодности нашей буржуазии и буржуазной интеллигенции». При этом Богданов отмечает, что пролетариат неспособен «поднять себя за волосы». Политика того периода, как отмечает Богданов в этом письме, ведет к внедрению зарубежного капитала и усилению его обмена, показывая тем самым, что руководители отказались от утопий, безнадежных для того периода.

В вопросе о профсоюзах Богданов считает исторически и практически более правильной ленинскую платформу (если отбросить упомянутые утопии), но более логичной ему видится позиция Троцкого. Слабее всех является позиция Шляпникова, хотя она, как отмечает Богданов, является наиболее «пролетарской». Она могла бы пригодиться, если бы в виду имелось сиюминутное осуществление в России настоящего социализма. В этом же письме Богданов пишет, что в «Очерках русской культуры» Покровского выведение религии из страха перед мертвецами есть некоторая немарксистская, ребяческая теория. О работе Бухарина («Экономика переходного периода») Богданов придерживался того мнения, что в начале данный метод хорош, однако в конце все сбивается на желательные и произвольные выводы[877].

Начало очередного отлучения было незаметным на фоне активной деятельности. Оно произошло в виде очередной полемики по вопросам философской направленности, возникшей после публикации второго издания книги В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» (вторая половина 1920 года). Публикация сопровождалась статьей В. И. Невского, в которой автор дал ряд необходимых указаний[878] о том, как нужно понимать последние произведения Богданова. Теперь у Ленина не было необходимости в том, чтобы самому устраивать философские и иные баталии с «инакомыслящими». Для этого у него был «аппарат», обязанный отрабатывать все указания партийного вождя.

Свой ответ Богданов написал в документе под названием «От философии к организационной науке». Богданов пишет, что плехановцы объявили школу Маха – Авенариуса идеалистической, что не является верным (под знаменем философии Маха – Авенариуса работали многие ученые, а глубокое обобщение идеи относительности, данное Махом, помогло Эйнштейну в его открытиях). Богданова причисляли к этой школе и на этом основании отлучали его от рабочей партии, считая идеалистом и буржуазным философом.

Еще один момент, по мнению Богданова, в том, что он был большевиком, а большинство плехановцев – меньшевиками. Богданов также пишет, что только в 1909 году на их стороне в роли философа выступил В. И. Ленин[879]. Но ответ, данный Богдановым, так и не был опубликован.