Александр Блок и его время

К счастью, у него есть Люба. Она оглушает его театральными сплетнями. Он восхищенно ловит каждое ее слово, его охватывает желание увидеть ее на сцене, но втайне от нее. Она рассказывает, что дела идут не блестяще: за пантомимы выручили триста рублей за вечер, а за Гольдони — только тридцать; говорит о Мейерхольде и его новаторских замыслах. Но тут Блок не может сдержать раздражения; он пытается втолковать ей, что «модернисты» их разделяют, что они пусты, в них нет ничего значительного и истинного. Непонятно, он и в самом деле так думает или в нем говорит ревность? Все, что связано с театральной жизнью Любы, вызывает у него беспокойство. Он утверждает, что в искусстве Мейерхольд — попросту соглашатель, и это сильно огорчает Любовь Дмитриевну. «Я бы хотел жить, если бы знал, как», — признается он. Она его не понимает. Тогда он ей рассказывает, что весь город судачит о них, а друзья спрашивают, собираются ли они разводиться.

Но она рядом! Он не хочет ничего слышать, он уже не один, их двое, и он счастлив этим. Однажды вечером, вместо того чтобы, как нередко бывает, писать стихи к Любе, он переписывает в свой дневник стихи Каролины Павловой[36]:

Ты все, что сердцу мило,
С чем я сжился умом;
Ты мне любовь и сила;

—Спи безмятежным сном.

Ты мне любовь и сила,

И свет в пути моем;
Все, что мне жизнь сулила; —
Спи безмятежным сном.

Все, что мне жизнь сулила

Напрасно с каждым днем:
Весь бред младого пыла; —
Спи безмятежным сном.

Судьба осуществила

Все в образе одном,
Одно горит светило; —
Спи безмятежным сном.

Глава XVIII

Навеянная старинными бретонскими и лангедокскими легендами, драма Блока «Роза и крест» была задумана как балетное либретто: предполагалось, что Глазунов напишет к нему музыку. Потом замысел был изменен; Блок думал об опере и принялся над ней работать. Но услышав написанное, мать и друзья в один голос вскричали: «Роза и крест» не опера, а драма; Бертран — чисто драматический герой. Блок дал себя убедить, переделал свое сочинение, изменил интонацию и развязку, которые ему не нравились.

В то время Ремизов свел его с Михаилом Терещенко[37], умным, образованным и сказочно богатым молодым человеком, который станет просвещенным меценатом молодых писателей и поэтов. Михаил Терещенко хочет издавать журнал, основать издательство, помочь Ремизову, Сологубу, Белому и Блоку завоевать внимание более широкой публики. Две его сестры — деятельные, энергичные барышни — поддерживают его в этих начинаниях.

Исполненный рвения, Михаил Терещенко отныне неразлучен со своими новыми друзьями; он возит Ремизова и Блока обедать на Острова. Вечером единомышленники встречаются вновь, весело болтают, спорят, и у них рождаются бесконечные замыслы. Эта дружба приносит Блоку благодатное успокоение, и он ее ценит. Терещенко торопит Блока, Ремизов его подбадривает, так он и заканчивает «Розу и крест».

Сюжет ее чрезвычайно прост: несчастный рыцарь Бертран любит владелицу замка Изору, за которой ухаживает юный паж — самоуверенный повеса. Но все мысли Изоры обращены к одному певцу, хотя она ничего не знает о нем, кроме единственной песни. Ее сердце принадлежит ему, и она мечтает его найти. Великодушный Бертран отправляется на поиски: объездив всю Бретань, он находит Гаэтана, сложившего любимую песню Изоры. Но это полуслепой старик. Бертран привозит его в Лангедок.

В замке устраивают рыцарский турнир. Изора знает, что ее трувер, поющий «Радость-Страданье одно», где-то рядом. Турнир начинается воинственной песней менестреля; а после любовной баллады Гаэтан исполняет свою песню. Изора видит его и понимает, что все ее ожидания были напрасны. Рыцарь-Несчастье знает, что его дама никогда его не полюбит; под покровом ночи он помогает юному пажу проникнуть в спальню госпожи и кончает с собой под ее окнами.

Михаил Терещенко бредит этим замыслом; Блок становится ему еще дороже. Они подолгу обсуждают возможность постановки. Блок слегка увлечен одной из сестер Терещенко. Он встречает у этих молодых, одаренных, пылких, приятных людей то понимание, в котором так нуждается. Он по-прежнему замкнут и все еще ищет случайных «встреч». Но в Михаиле Терещенко столько жизни, столько задора! Блок не зависит от него материально — в их дружбе царит полная свобода. На смену прежнему увлечению цирковыми борцами пришло новое: Блока приводят в восторг, чаруют и влекут русские горки. Ему хочется, приобщить Терещенко к этой новой забаве, и он чуть ли не силой приводит его в Луна-парк. В этом шумном и невеселом месте они беседуют о самых серьезных вещах: