Александр III. Истоки русскости

Может быть, одним из наиболее справедливых и разумных насыщенных отзывов по справедливой оценке отношения императора к вопросам культуры стало суждение современного политолога Е. Холмогорова. Оно таково: «Короткое царствование Александра III – это взлет русского национального искусства, не только живописи, но и скульптуры. Русское зодчество обладает своим неповторимым стилем, и пора уже избавиться от советских пропагандистских приставок “псевдо”». Исследователь отмечает, что влияние творческих исканий эпохи Александра III глубоко и неоспоримо. И в качестве яркого примера называет московскую Красную площадь, которая именно при Александре III обрела узнаваемый национальный облик, созданный зданиями, построенными в его эпоху.

Уже есть и немало научных статей и книг о Царе-Хозяине, есть и современный памятник ему, открытый лично Президентом России В. В. Путиным, а в когда-то созданном им Русском музее недавно состоялась выставка, посвященная юбилею со дня рождения императора. Она в полный голос говорила о нём, как о правителе, оказавшем выдающееся влияние на развитие музейного дела в России.

Обозреватели центральных изданий отмечали: «Символично, что выставка пройдет в Русском музее, созданном на основе богатейших коллекций императора, открывшемся через год после его кончины и получившим его имя, которое носил вплоть до революции». Та юбилейная выставка представила для осмотра около 300 произведений живописи, графики, скульптуры и прикладного искусства, которые царь собирал для создания «глубоко национального очага культуры и памяти». Прошедшее время смыло с воспоминаний о нём тяжелую толщу недостойных измышлений, и сегодня они честны и истинны.

И Царь-Хозяин возблагодарен новыми поколениями русских людей за свои искренние благие труды для русской национальной культуры.

Мы полагаем, что рассказ об отношении императора Александра III к русскому искусству не должен ограничиваться этим верным суждением. Очевидно, уже в этой части нашей книги следует сказать, что постоянная поддержка императором русского искусства, как ничто другое, содействовала вызреванию и расцвету русского национального чувства. Нам всем пора вспомнить, что нация – это ни что иное, как единство государства и культуры. И мы полагаем, что для России именно в век Александра III такое единство впервые было достигнуто.

Нас могут упрекнуть, указывая на известные ограничительные меры сильного государства по отношению к искусству. Но в ответ мы процитируем совершенно справедливые слова современного политолога Натальи Алексеевны Нарочницкой: «Только великое табу рождает великую культуру». Это истинно так, лишь твердая морально-нравственная политика государства, опирающаяся на религиозность и нравственность, защищает искусство от мельчания и вырождения и обеспечивает его мощное развитие.

При этом искусство начинает прекрасно влиять на формирование национального характера. Опираясь на генотип, культура оказывается способной создавать полную самодостаточность народа, которую не смогут поколебать никакие внешние разрушительные влияния.

Что может надежно защищать молодую нацию от враждебных влияний? Её защита и сохранение, в первую очередь, могут быть обеспечены лишь духовным и интеллектуальным превосходством над внешними угрозами. Мы полагаем, что век императора Александра III стремился заложить фундамент такого превосходства.

Вера Царя-Хозяина

Ибо нет ничего на свете, кроме души, ради которой Христос умер и воскрес

Василий Великий

Кажется, что, характеризуя императора Александра III, всего легче и проще рассказывать об его отношении к нашей православной вере. Почему? А потому, что, по сравнению с западной фривольностью и западным вольномыслием своего отца, Александр Александрович был очень прост в своём веровании и одновременно очень строг в своей православности и в своей нравственности.

Многие люди, хорошо знавшие Александра III и писавшие о нём, отмечали простоту и прямолинейность его мышления.

Даже С. Ю. Витте, которого порой называют безусловным апологетом Царя-Миротворца, говорил о крайней несложности умозаключений императора, почти отрицающей хитросплетения дипломатических интриг и взысков. Именно такое же отмечали и в его понимании православной Веры. Он воспринимал её твёрдо, искренне и безусловно, и это его восприятие всегда проявлялось очень просто и безыскусно.

И в этом царь был очень близок как к святой простоте простонародного (крестьянского) верования, так и к высокой вере людей духовно особо просвещённых. Великий русский композитор Георгий Свиридов говорил об этом с кристальной чистотой и верностью мысли: беседовать с Богом нельзя на сложном «языке». Так вот сложность верования была не только чужда для Царя-Миротворца, но и отрицаема им. Наверное, нам будет уместно привести несколько примеров такой правдивой простоты.