Александр III. Истоки русскости

Не крестьянство, самое громадное русское сословие, оно-то жило сегодняшним днём! И в немалой мере чтило своё прошлое – и семейное, и духовное. Но тут я вспомнил деревенского художника Ефима Честнякова. Этот изумительный крестьянский интеллигент тоже жил именно будущим. Да ещё и совершенно сказочным, ясно отдавая отчёт, что его мир – это не что иное, как мир мечтаний! Вот его, так сказать, «программное заявление», некий девиз всей его жизни: «Гляди вперёд и покажи свои грёзы… И по красоте твоих грёз ты займёшь своё место…»

Можно было восхититься прозорливой глубиной взгляда этого самобытного творца, но можно и понимать, что этот редкостно чуткий знаток крестьянской души в первую очередь (и главным образом!) тоже мечтатель. И именно он и выявляет таковую же, что и у нашей интеллигенции, глубочайшую особенность этого самого трудового сословия России.

Я возвращаюсь к Панкову. И не напрасно. Он в своих рассуждениях приходил к выводу, что Россия – самая мечтающая страна в мире, что: «отечественному фантазёру грезилось царство правды, где властвует не принуждение правителей, не строгость законов, а диктатура Добра обращает общественную жизнь в подлинно соседско-братский союз». Ну, что же, с этим не поспоришь. И сквозь прекраснодушный XIX век, и даже сквозь жесточайший век XX и было-таки пронесено это мечтание (а скорей фантазёрство?) Из сегодняшнего дня Панкову уже легко говорить, что «наш мечтатель брался за самые беспросветные дела – за спасение Человека». Да, эти русские грёзы (и у интеллигента, и у мужика) витали в облаках.

Отсюда и вечные поиски Беловодья? Отсюда ещё и Велимир Хлебников, и Обломов, и Манилов, и отчасти даже и Циолковский, и столь же отчасти Чаянов? Отсюда мечтание о коммунистическом земном рае? И даже о «невидимой руке рынка»?

Но… Но кажется, что век XXI уже внёс столь громадные изменения в ментальную и духовную сущность нашего народа, что он сегодня уже совсем не прежний? Кажется, он начисто утратил целый ряд тех качеств, которые были присущи предкам? А в их числе и ту старинную, едва не детскую мечтательность?

Ведь нам давно пора признать, что русским, пожалуй, так и не удалось в полной мере сложиться в полноценную нацию. То есть мы не смогли в полной мере сформировать политические и культурные основы, несмотря на то, что к этим стараниям не раз обращались, а особенно системно и последовательно в век Александра III.

Но нельзя не согласиться с явным фактом того, что все эти попытки нивелировались и стирались самим нашим государством, якобы, ради целей единства империи (как царской, так и коммунистической). Достигалось ли это единство ценой утраты твёрдого русского начала? Увы, слишком часто не достигалось. Достаточно вспомнить и 1917-й, и 1989 годы с их «парадами суверенитетов». Ведь в те времена терялась верность империи не только со стороны её нерусских подданных, но и со стороны многих русских, явно утративших свою государствообразующую силу.

И сегодня история уже вполне бесстрастно фиксирует то, что наша империя на протяжении нового времени не раз терпела сокрушительные поражения, а формирование русской нации в лучшем случае всё ещё остаётся задачей будущего.

А мы, продолжая эту мысль, решимся спросить: а в сегодняшних условиях постепенного, но неуклонного стирания национальных различий и устранения национальных государств решение таковой задачи для русских реально или уже нет?

Сегодня мы не слышим оптимистического ответа на этот вопрос. А вот отрицательных (и вполне обоснованных…) услышим много. Юрий Поляков справедливо говорит, что сегодня государство снова воспринимает русских как «государствообразующий вакуум», в котором идут социально-экономические процессы разных других этнических групп.

А Ксения Мяло, ещё в 1993 году, в своей статье «Мы – народ», почти с безнадёжной ясностью осмелилась дать подзаголовок – «Войдут ли русские в XXI век?» Пояснив этот почти зловещий подзаголовок, она говорит, что русские затормозили своё формирование в качестве нации во имя создания «державно-российского, а затем и в особенности советского суперэтноса».

Но, соглашаясь с автором, мы не можем не признать, что оба суперэтноса (и российский, и советский) не выдержали испытания временем. И сегодняшняя попытка культивировать опять же «российский народ» едва ли может быть признана успешной.

И фактически Ксения Мяло соглашается с такой точкой зрения, задавая главный вопрос своей статьи: сумеем ли мы стать нацией? Или же превратимся в некий материал для создания иных наций и государств? Не угрожает ли нам сегодня опасность… завершить свою историю?

Мы понимаем, что перспективно мыслящие русские учёные видели эту опасность ещё в XIX веке. И особенно искренен и прям в таких размышлениях был… Н. Я. Данилевский. Он принципиально заявлял, что «всякая народность имеет право на самостоятельное существование, но лишь в той мере, в какой она его сознаёт и имеет на него притязания» (Имеем ли мы такие достаточные притязания?)