Александр III. Истоки русскости

Там четко поняли, что эпоха широко распахнутых для них дверей в хозяйстве России безвозвратно закончилась. А ведущие европейские экономисты признавали, что российский таможенный тариф по европейской торговле, утвержденный императором 11 июня 1891 года, является своего рода образцовым творением государственного попечительства о национальном труде в протекционистском направлении.

Для государственно мыслящих ученых-экономистов во второй половине XIX столетия протекционистская политика была явлением совершенно естественным и разумно неизбежным. Витте разъяснял эту объективную естественность очень доходчиво и просто: «Чтобы правильно судить о значении протекционизма и свободы торговли, надо рассматривать вопрос не вне времени и пространства, а применительно к условиям, в каких живет каждая страна… Свобода торговли – это для России идеал, к которому мы должны идти суровым протекционистским режимом». И этот режим и становился очень суровым, ведь если в семидесятых годах средняя ставка наших таможенных тарифов равнялась примерно 13 процентам, то после введения тарифа 1891 года она составила 31 процент!

Император мог гордиться тем, что его Министр финансов называет яркие подлинные цифры экономического продвижения России. В 1890-е годы обрабатывающая промышленность страны насчитывала более 30 тысяч заводов и фабрик. Выплавка чугуна поднялась до 35 миллионов пудов, а к 1897 году достигла и 114 миллионов пудов. А через всего один год этот показатель составил уже и 134 миллиона пудов!

Витте стремился искать государственную выгоду повсюду. Для этого он ввел косвенные налоги на предметы первой необходимости, и это приносило в среднем до ста миллионов рублей ежегодно.

Он же настоял на введении питейной монополии, и это дало новый приток средств в казну. И в руках государства сосредотачивалась громадная часть всего российского дохода. Возросло ли от этого благосостояние народа? Полагаем, что оно понизилось, ведь косвенные налоги всё равно изымали денежки из народного кармана. Но, очевидно, для перевода страны на капиталистические рельсы это было явлением неизбежным. Получается, что самодержавная империя активно и мощно строила капиталистическое общество?

Именно так. Это была решительная попытка насаждения капитализма сверху, но с желанием сохранить и прежнюю сословность общества, и привилегии дворянства. Современные ученые нередко называют все эти сложные действия «Имперской индустриализацией». Это напоминает японский путь модернизации, но, разумеется, с российскими особенностями.

Что получилось в результате таких огромных и очень жестких усилий? Мы полагаем, что получался своеобразный государственный русский капитализм.

Многие специалисты говорят, что александровская модель весьма напоминает сталинскую – такой же форсированный марш к индустриализации за счет сурово притесняемого аграрного сектора. Не станем называть целый ряд и принципиально и фактических глубоких различий этих модернизационных явлений, но скажем, что для аграрной страны этот путь был, увы, естественен.

Иностранные инвестиции играли громадную роль, мирная передышка имела величайшее значение, но ещё большую значимость имел широчайший русский экспорт товарного зерна. В конце XIX и начале XX веков Россия стала мировым лидером по производству товарного зерна. На мировые рынки она поставляла больше половины всей ржи, пятую часть пшеницы, треть ячменя и четверть всего мирового овса. И это была очень напряженная торговая политика, она доставалась нелегкой ценой – при громадном вывозе зерна в отдельных губерниях ощущался его острый недостаток и даже случался голод.

Вот такой, дорогой ценой Россия смогла обеспечить себе мощный рынок в индустриализации. Капитализм в России становился безусловной реальностью, а главным «капиталистом», очевидно, явилось государство. Ведь именно ему принадлежали многие железные дороги, многие предприятия горнодобывающей и обрабатывающей промышленности, а также и многие машиностроительные заводы, а в первую очередь военные и почтовая и телеграфная связь.

Как воспринимали С. Ю. Витте его современники? Воспринимали по-разному. Многие совершенно одобряли его действия. Но были и люди, резко порицавшие «русского Бисмарка». Ему приписывали глубокие масонские связи и продажу русских интересов еврейским банкирам. В частности, говорили, что крушение некоторых русских крупных фирм произошло именно по вине еврейских финансистов, которым немало посодействовал Витте.

Мы не можем определенно сказать, была ли в этих слухах доля правды, и насколько значительна она была. Но можем вспомнить, что за время деятельности этого человека из-за границы в Россию поступило более миллиарда инвестиций. И в российском хозяйстве наблюдалось большое оживление как государственного, так и частного секторов.