Александр III. Заложник судьбы

Крестьянское сословие после отмены крепостного права было уже неоднородным: бедняки, середняки, зажиточные и кулаки. Увеличивались крестьянские семьи, земли не хватало. Разрешить земельную проблему можно было переселением, – начиная от Екатеринбурга, чернозем простирался далеко на юг, а в восточную сторону – до Красноярска, захватывая плодородный Алтай. Однако же это не встречало сочувствия в светских кругах, наоборот, принимались все меры, чтобы крестьян пригвоздить к их наделам, а нанимая, пользуясь скученностью, платить гроши. Императору пришлось воевать со своими приближенными. По его подсказке Сибирский комитет учредил журнал, который разъяснял пользу от переселения для общегосударственных интересов и вреде искусственного сдерживания. Председателем комитета был цесаревич.

«Вот в это время я был министром финансов и узнал, что такое большинство из этих знатных особ и семей петербургского света. Они отличаются от обыкновенных людей не столько положительными качествами, сколько отрицательными. На свете, конечно, много есть алчных людей, даже большинство людей алчно, так как это чувство до известной степени есть закон природы, – но у знати чувство это во сто раз больше, чем у обыкновенных людей. Если обыкновенный человек эгоистичен и алчен, то это вследствие сознания, что ему нужно жить, что иначе он умрет; у знати же алчность очень часто является из любви к роскоши и власти, которую дает богатство.

Мне приходилось видеть таких знатных лиц, которые при различных высочайших выходах, высочайших балах – держат себя так важно, что со стороны кажется, к ним добраться нельзя, а между тем эти же самые лица в моем кабинете из-за какой-нибудь денежной выгоды, из-за десяти тысяч или ста тысяч рублей готовы были ползать чуть ли не на коленях, оказывали мне всякое ухаживание и проявляли всякое подобострастие.

Я не говорю это по отношению всех знатных лиц; между ними, конечно, есть благородные, но многие даже из них – величайшие лицемеры, а в особенности, жадны бесконечно. Я не хотел бы назвать этих лиц поименно; многие из них при Александре III занимали самые высокие придворные должности и были самыми близкими к царской семье, по крайней мере, в ее внешних проявлениях» (С. Ю. Витте).

Число дворян, владевших землей, увеличилось до 120 тысяч – от того, что большие имения дробились. Нарастающее «оскудение» благородного сословия чрезвычайно это сословие волновало. Министру внутренних дел шли просьбы о помощи разоряющимся помещикам: «Если даже этот класс собственников был сам виноват в расстройстве своих дел, все равно следовало бы прийти ему на помощь, ибо дело правительства предотвратить гибель того, кто является необходимым фактором для поддержания основ государственного строя». Черниговское дворянство даже призвало Александра III войти в «непосредственное общение с землей чрез излюбленных её людей».

Богатело предприимчивое купечество, превращая «вишневые сады» обедневших помещиков в дачные поселки, – выезды летом на дачи стали модными у горожан.

LII

В нарушение династических требований, великий князь Михаил, старший брат Сандро, женился на внучке Александра Сергеевича Пушкина, и его мать, герцогиня Баденская, скончалась от разрыва сердца. «Отец упрекал Михаила за его женитьбу, и Петербург показался мне более чем когда-либо ненавистным. Я выпросил у государя должность в Черноморском флоте, и был назначен вахтенным начальником на броненосец «Синоп». Очень много работал, только раз взял отпуск на две недели, чтобы съездить в Абастумани к Георгию. Он знал о моей любви к его сестре Ксении и это, в соединении с нашей старой дружбой и общим интересом к военному флоту, сблизило нас, как братьев. Тогда же меня перевели во флот Балтийского моря, – я был назначен командиром минного отряда в двенадцать миноносцев. Во время летнего морского смотра получил приказ атаковать крейсер, на котором находился государь император. Я еще никогда не испытывал такого полного удовлетворения, как во время этой операции, и атаковал с громадным мужеством и решимостью. Морской министр поздравил меня с блестяще проведенной операцией» (Александр Романов).

Сандро и Ксения давно любили друг друга, но Сандро был двоюродным дядей Ксении, и потому император тянул с их помолвкой. Не совсем устраивал его и образ мыслей Сандро. Двадцатипятилетний моряк, побывавший во всех крупных точках земного шара, ко многому относился иначе, чем Александр. Так, например, об императорах Николае I и Александре II говорил: «Они управляли страной, которая была больше Америки, наталкиваясь на те же самые проблемы. Трудности, стоявшие перед американским правительством, были не меньше наших, но наш актив был больше. Россия имела золото, медь, уголь, железо; ее почва, если бы удалось поднять урожайность русской земли, могла бы прокормить весь мир. Чего же не хватало России? Почему мы не могли следовать американскому примеру? Европа! Европа! – это вечное стремление идти в ногу с Европой задерживало наше национальное развитие, бог знает на сколько лет».