Александр Керенский. Демократ во главе России

Этим, невозможностью предвидеть развитие начатой им революции, нельзя оправдать поражение Керенского, а он и никогда не пытался использовать столь очевидный факт в свою пользу. А было ли поражение? В утилитарном понимании этого слова – было. А в историческом рассмотрении, с высоты лет? Проследим историю дальше.

Глава семнадцатая Последние дни на Родине

Керенский не спешил покинуть Россию. Он где-то в глубине души надеялся, что люди, столкнувшись с большевистскими порядками, опомнятся, и вспомнят о нем, о том, как жилось при Временном правительстве. Ведь положение в стране не улучшается: ну, разорили крестьяне помещичьи хозяйства, захватили заводы рабочие, пограбили магазины и дома состоятельных людей, а дальше что? Ведь он разрешил свободу слова, сделал независимыми суды, чего нет до сих пор, и главное – уничтожил охранку – учреждение, которое контролировало даже личную жизнь людей, за вольные думы и поступки отсылало вольнодумцев в Сибирь. Неужели народу не нужны свободы? Требуется самодержец?

Александр Федорович вспомнил, как совсем недавно он, потеряв самообладание, подошел к группе пьяных солдат и бросил им – «мерзавцы», хотел сказать – что вы творите? Я – ради вас, а вы? Они шарахнулись от него в сторону. Узнали его и испугались. Вспомнил, как упали перед ним на колени, когда он ехал в автомобиле. Да, большевики заключили позорный для страны мирный договор с Германией. Но волнует ли людей этот позор? Рады, что самим не надо идти на германский фронт, рады воевать с буржуями. Ленин живет в Кремле, в «Кавалерском доме» (бывшим прислужьем) в двух комнатах. Его видели с компрессом на горле, лицо – кислое, то ли от болезни, то ли от неприятных дел. И вдруг в газету «Правда» прорывается правда – некто Черехович написал, что «рабочая масса к большевизму относится несочувственно, и, когда приезжает оратор или созывается общее собрание, то тогда рабочие прячутся по углам и всячески отлынивают. Очень прискорбно. Пора задуматься». Керенский вырезал эту заметку из газеты и подумал – голод есть голод, всегда. Как выльется для большевиков наступившая зима? Говорят, что арестовали в виде заложников Станиславского и директора Художественного театра Немировича. Потом выпустили. Станиславский стал своего рода придворным увеселителем самого Ленина, часто бывает у него в Кремле. Испугался, когда стало известно, что его жена – актриса Лилина, игравшая в Харьковском театре, с радостью встретила вошедшего в город Деникина. Есть ли надежда на него, генерала Мамонтова? Очень малая. Успехи на юге России, вдалеке от центра, кажутся ненадежными. Большевики дерутся озверело – боятся потерять право грабить и убивать. «Дадим отпор Антанте!» – трубят газеты и агитаторы. Бывшие союзники ведут себя очень робко, поскольку сами ратуют за невмешательство во внутренние дела других стран, против интервенции, в чем их уже обвиняют большевики. Бывшие союзники не понимают, какую угрозу будет представлять для них и всей Европы Советская Россия. Один лишь англичанин Черчилль, ведовавший поставкой вооружения Временному правительству, почувствовал опасность и предлагал задушить большевистский переворот в зародыше. Но к нему не прислушались. А ведь стоило нескольким английским крейсерам открыть огонь по Кронштадту, то скучающие матросы, скучающие от того, что их никто не берет, сдались бы мгновенно, а петербургские большевики тут же сели бы на свои автомобили и скрылись. Но Керенский не осуждал англичан, они действовали согласно своим демократическим законам, избежали кровопролития. Россия должна сама разрешить свои трудности. Как? Кто? Сам народ? В его здравый смысл и решительность Керенский еще верил, но все меньше и меньше, видя хитрость и изворотливость большевиков, пускающихся на жестокий обман людей, обещая им ту райскую жизнь, которой вообще не может существовать на земле. И Керенский ужасался, чувствуя, что люди верят пустословию, верят, что им «нечего терять, кроме своих цепей», и не понимают, что вскоре обретут еще более крепкие и тяжелые оковы. Уже сейчас у крестьян реквизируют в пользу Красной армии зерно, проводят обыски в городах, забирают все, вплоть до мебели и занавесок. Голодные бунты подавляют. В Петрограде, в центре города, слышится стрельба, идут расстрелы недовольных новой властью и даже заподозренных в возможном неприятии новых порядков. Он, Керенский, ликвидировал жандармский надзор и произвол в стране, а большевики утвердили ЧК (Чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией), свой, еще более страшный, чем царский, орган.