Александр Лукашенко: политический портрет

Ощущение своей неполноценности вынуждает президента постоян­но что-то доказывать всем, и прежде всего самому себе, порождает чрез­мерную претенциозность, потребность в самоутверждении. Он начинает действовать по принципу: лучшая защита - это нападение. «Эпатаж,... эк­зальтированная публичная агрессия призваны скрыть как раз его внутрен­нюю неуверенность, компенсируя, таким образом, внутренние комплексы и слабости», - пишет А. Лысюк.

Как любой авторитарный правитель, Лукашенко не терпит конкурен­тов, не допускает, чтобы рядом с ним были авторитетные, самодостаточ­ные люди не то что с властными амбициями, но просто имеющие и выска­зывающие собственное мнение. У вождя не может быть сподвижников, а только подданные.

Существует закономерность: диктаторы избавляются от соратников, с которыми приходят к власти (М. Робеспьер, И. Сталин, А. Гитлер, Мао Цзэдун), ибо те хорошо знают слабости и недостатки вождей, видели их в «непотребном» виде. Лукашенко здесь не исключение. Он тоже разогнал свою команду, с которой победил на выборах 1994 г. Их удаление, как и нескрываемая враждебность к депутатам Верховного Совета 12-го созыва (вплоть до избиения парламентариев БНФ), с которыми он четыре года вместе работал и которые над ним иронизировали, - все это признаки все той же закомплексованности.

Вполне логично, что человек с комплексами стремится к абсолютной власти, полному контролю над всеми процессами, ибо это должно изба­вить от ощущения неполноценности.

Из того же источника проистекает гипертрофированное стремление к демонстрации силы, чтобы его, не дай Бог, не признали слабым. Прези­дент воспринимает социальных субъектов и мир в целом сквозь призму отношений силы-слабости. Компромиссы ему даются с трудом. Как отме­тил известный белорусский аналитик Юрий Дракохруст, «для политиков типа Лукашенко политическая игра - это не поиск правильного решения задачи, а борьба воли и характеров». В любых конфликтах, внутренних и международных, он боится уступить даже в мелочах, ибо это могут счесть за проявление слабости, посчитают его «размазней», «тряпкой» («По­чему я должен быть у гордого народа какой-то мочалкой?»). Причем в ходе конфликта президент всегда стремится к полной, тотальной победе и размазыванию противника по стене. Поэтому он всегда демонстрирует решительность и непреклонность, при этом часто жертвуя политической целесообразностью, государственными интересами. Даже осознав, что совершена ошибка, Лукашенко не хочет отменять свое решение, чтобы не выглядеть слабым. Так президент Беларуси действовал в противостоянии с Конституционным судом, Западом (конфликт вокруг Дроздов, по вопросу о миссии ОБСЕ в Минске), Россией («дело Шеремета», «газовые вой­ны»). И в этом смысле он является пленником, заложником собственных комплексов.

Наверное, обратной стороной недооцененности своей личности в предшествующий период, комплекса неполноценности является прямо распирающая Лукашенко мания величия. Это две стороны одной медали. Чудесное восхождение на вершину власти породили в его сознании ги­пертрофированное чувство собственной значимости. Повышенная само­оценка своей персоны проявляется автоматически, незаметно для самого президента. Например, постоянные ссылки на самого себя, как в совет­ские времена ссылались на классиков единственно верного учения, мане­ра часто говорить о себе в третьем лице (не я, а президент, Лукашенко). Вот характерная реплика из выступления в парламенте 12 апреля 1995 года: «Появление мое в этом зале совсем не признак какой-то слабости (тем более что президент заявил о том, что, наверное, мне не стоит при­ходить в Верховный Совет), но поверьте, мой приход сюда абсолютно не касается ни личности президента, или ни личности Лукашенко, ни пози­ции президента».

Видимо, высшим проявлением мании величия диктаторов является демонстрация скромности. Известно, что Сталин время от времени призы­вал ограничить собственное возвеличение. При встрече с немецким писа­телем Л. Фейхтвангером он жаловался на народ, который так любит своего вождя, что повсеместно вывешивает его портреты, несмотря на возраже­ния самого генсека. Туркменбаши на одном из совещаний тоже критиковал своих подчиненных за чрезмерное проявление культа личности.

Президент Беларуси также не лишен подобных порывов. Но его скромность проявляется в весьма своеобразной форме. В 2006 году в выступлении перед руководителями белорусских загранучреждений Лу­кашенко пустился в рассуждения: «Конечно, так мир устроен, что люди всегда в каком-то успехе, неуспехе отдают должное главе государства. Это естественно. Но я подчеркну, что в этом зале - весь кадровый реестр Президента. Без вас никто бы никакой чести и уважения не оказывал ва­шему Президенту, которого вы избрали и поддерживаете».

В том же году после президентских выборов Лукашенко неожиданно заговорил о своих портретах: «Не нужны эти портреты, чтобы меня упре­кали в вождизме. Притом каждый цепляет на стенку, что хочет. Достаточно небольшой фотографии, которая будет стоять, и люди будут смотреть».