Александр Лукашенко: политический портрет

В нормальных условиях, как правило, к власти приходят люди, достиг­шие каких-то значительных успехов в своей жизни, совершившие после­довательное восхождение по ступеням карьерной лестницы, морально и профессионально подготовленные к тому, чтобы занять высший пост в государстве. В европейских странах главы правительств - это в основном лидеры победивших партий. На постсоветском пространстве в 90-е годы во главе государств стояли бывшие руководители КПСС (А. Бразаускас, Л. Кравчук, П. Лучинский, Э. Шеварднадзе, Г. Алиев, Н. Назарбаев и др.). Во многих странах политическую карьеру делают успешные бизнесмены (С Берлускони в Италии) или даже известные актеры (Р. Рейган или А. Швар­ценеггер в США). И даже в случае государственного переворота к власти приходят генералы, занимающие высшие посты в военной иерархии.

Люди, ставшие успешными до вознесения на вершину власти, рас­стаются с нею менее болезненно: им есть куда уходить. У них под ногами твердая жизненная почва. Для таких людей расставание с властью являет­ся не драмой, а лишь сменой деятельности.

Трагедия Лукашенко (а вместе с ним и Беларуси) в том, что люди такого типа не умеют ничего другого, кроме как управлять государством. (В ноябре 2005 года на пресс-конференции для российских журналистов белорусский президент приводит слова В. Путина, сказанные в его адрес: «Мне кажется, кроме политики, ты ничего не умеешь делать»). Расстава­ние с властью для таких людей равносильно концу света. Куда ему ухо­дить? Директором совхоза «Городец»?

Из высказываний самого Лукашенко видно, что для него вопрос о власти - это вопрос жизни и смерти. Обвиняя своих противников в стрем­лении отстранить его от должности президента, он отождествляет это с покушением на свою жизнь. Белорусский лидер не сомневается, что если потеряет власть, то его ждет страшный суд: «И когда они захватят власть, тогда они все без суда и следствия, и это вы хорошо знаете, посадят меня на кол под одобрительные вопли западных наставников демократии» //; Оппозиция состоит из «ужасных людей, которые уже сегодня думают о том, как они после моей отставки посадят меня в тюрьму или уничто­жат» //; «Они готовы сегодня продаться любому, лишь только бы свернуть голову Лукашенко, вскочить в кресло и разбомбить страну. Не получится, пока я жив» //. Обратим внимание на последние слова.

В своем известном интервью российскому телеканалу ТВЦ в июле 2005 года президент Беларуси заявил: «В истории был пример с Сальва­дором Альенде. Я свой народ, свое государство и власть президента буду защищать сам, если надо - с оружием в руках, если надо - один... Я буду ее защищать, не боясь ничего. Я не сбегу из страны» //. Заявление поража­ет своей откровенностью. С оружием в руках можно защищать родину, народ, населенный пункт, семью. Это благородно и даже называется героизмом. Можно, наконец, защищать собственную жизнь, что звучит менее геройски, но вполне понятно. Но вот намерение защищать с оружием в руках свою власть, даже если он останется один, - это уже запредельно находится за рамками рационального. Иначе говоря, жизни без власти Лукашенко не представляет: она теряет смысл. Эти понятия для него тождественны. Жажда власти сильнее инстинкта самосохранения.

Поэтому президент создал такую политическую систему, в которой смена власти легальным способом невозможна. В 2004 году он с помощью референдума упразднил статью Конституции, ограничивавшую пребыва­ние одного человека в должности главы государства двумя сроками. Про­цесс выборов - под полным контролем вертикали. Влияние извне успешно нейтрализуется. Но остаются нелегальные средства, неинституциональ­ные пути смены власти. Что делать с тысячами манифестантов на ули­це? Это проблема, которая крайне беспокоит Лукашенко. Он часто лично руководит действиями милиции и спецслужб во время публичных акций оппозиции, в чем однажды сам признался. 27 октября 1999 года во время выступления в Госдуме России белорусский президент, рассказывая об оппозиционном «Марше свободы», сказал: «Я сам там находился, минуту каждую контролировал, что происходило».

Лукашенко очень сильно впечатлили «цветные революции» в посткоммунистических странах. А свержение режима К. Бакиева в Кыргызста­не в 2010 году, в ходе которого не помогла стрельба по демонстрантам, убийство 86 человек, привели его в состояние сильного эмоционального возбуждения. По его представлениям, отдающим отчасти средневековь­ем, любая власть является сакральной, и выступление против нее - это преступление, святотатство. Он не скрывает, что боится повторения таких событий в Беларуси.

После украинской «оранжевой революции», киргизского переворота 2010 года Лукашенко очень долго всех убеждал, что в Беларуси такое не­возможно. Причем делал это по любому поводу и без повода, вроде бы в самых не подходящих для этого местах.