Александр Лукашенко: политический портрет

Установление авторитарного режима в Беларуси явилось проявлением определенной закономерности. Согласно анализу белорусского политолога А. Батуры, за 1973-1989 годы 80% из стран молодой демократии, избрав­ших президентскую форму правления, скатилось к диктатуре; в некоторых это сопровождалось переворотами, гражданскими войнами. Во всех государствах СНГ процесс трансформации приобрел характер квазидемократических мутаций. В экономике - это различные вариации номенклатурно-олигархического капитализма. В политической жизни - разновидности «управляемой демократии» в виде авторитарных и полуавторитарных режимов вплоть до модели восточной деспотии (Туркмения).

И государственный переворот в Беларуси стал проявлением этой об­щей тенденции. Итоги референдума свидетельствовали о том, что большин­ство людей либо не поверили, либо не увидели ничего страшного в утрозе диктатуры. Они не воспринимали демократию как ценность. Или, вернее сказать, рассматривали демократию не в европейском ее понимании (разде­ление властей, независимые СМИ, наличие оппозиции и т.д.). Значительная часть населения понимала ее как возможность выбирать себе «батьку» (диктатора) с неограниченными полномочиями. Мысль о том, что человеке такими полномочиями эту власть уже не отдаст, как-то не пугала или прос­то не приходила в голову. Свежий воздух демократии, прорвавшийся с нача­лом горбачевской перестройки, оказался слабым. Большинство народа было готово пожертвовать ценностью «свобода» ради ценности «порядок».

Лукашенко эффективно воспользовался этими настроениями для ут­верждения единоличной власти. А способ реализации замысла был уже известен, прошел успешную апробацию. Урок президентских выборов 1994 года, когда прямая апелляция к народу дала ошеломляющий резуль­тат, навсегда стала для него формулой победы.

Нужно отметить, что Лукашенко нанес поражение национально ори­ентированной и либеральной оппозиции по частям. На референдуме 1995 года против белорусизации голосовала и часть либеральной интеллиген­ции, ИТР, госслужащих. Отвергая введение белорусского языка в сфере образования и государственного делопроизводства, они не понимали, что отказ от новых символов стал началом системных контрреформ, а на сме­ну белорусизации придет вовсе не либерализация на европейский манер, не формирование какого-то наднационального гражданского общества за­падного типа, как многие из них полагали, а советизация общественной жизни, воссоздание сообщества совков. Следующий референдум, 24 но­ября 1996 года, стал уже ударом по демократии.

Однако между 1994 и 1996 годами была принципиальная разница. Теперь Лукашенко уже два года находился у власти. За это время, используя рыча­ги государственной машины, он успел построить систему, помогающую ему достичь нужного результата. Например, он сумел еще сильнее, чем было до него, привязать бизнес к власти. Для «своих» создавались льготные условия (льготные кредиты, доступ на Межбанковскую валютную биржу, освобож­дение от таможенных сборов), для чужих - запреты, ограничения, перерегис­трация. Поэтому крупные бизнесмены стояли в очереди в Администрацию президента, безропотно согласились финансировать фонд референдума.

В 1994 году, когда на президентских выборах население отказалось слушать настойчивую «подсказку» властей и убедительным большин­ством проголосовало за Лукашенко, некоторыми экспертами были сдела­ны выводы, что отныне возможность партии власти влиять на исход вы­боров ограничена и что старые тоталитарные структуры (государствен­ные предприятия и учреждения, колхозы и совхозы) уже не выполняют прежней функции контроля над обществом. Как оказалось, эти выводы были поспешными. Экономическая и иная зависимость людей от госу­дарственной и хозяйственной номенклатуры не только осталась, но в ус­ловиях кризиса и безработицы еще и возросла.

Лукашенко сделал то, что не решился сделать В. Кебич двумя го­дами ранее. Президент сумел запугать всех госчиновников и заставить государственный аппарат работать на него. Стоило чуть усилить на­жим, включить фактор страха, и старая советская система заработала на полных оборотах. Власти выбивали «добровольные» пожертвования у трудовых коллективов в фонд референдума, проводили собрания для одобрения инициативы президента и «выборов» на Всебелорусское на­родное собрание, заставляли голосовать досрочно. И большинство лю­дей восприняло это нормально.

Впервые в истории независимой Беларуси Лукашенко продемонс­трировал возможности монополии государства на радиоэлектронные СМИ. От советского периода и времени правления В. Кебича информационный тоталитаризм нового образца отличался бесцеремонностью, агрессивнос­тью, адресной направленностью. Оказалось, что у большинства населения отсутствовал иммунитет против «черного» пиара. Люди были просто пси­хологически не готовы к нему и оказались не в состоянии поверить тому, что президент может так беспардонно и по-крупному искажать факты.