Александр Македонский

Вряд ли стоит сомневаться в том, что съезд принимал решения при поощрении со стороны македонского царя. Да и не дал бы он разрушать город, если бы сам придерживалея иного мнения. Тем не менее, действия Александра не раз пытались оправдать и в древности, и в наши дни. Так, историк Арриан, благоговевший перед выдающимся полководцем, писал, что в резне участвовали не столько македоняне, сколько их союзники в этой войне фокидяне и платейцы, которые «не щадили ни женщин, ни стариков, ни детей». Пытались оправдать Александра и последователи Арриана – ведь его хотели сделать предтечей европейских рыцарей, ему приписывали, и порой справедливо, массу достоинств честного воина. Говорили, что Александр Великий долго колебался, прежде чем принять свое жестокое решение, указывали на то, что к этому шагу его подтолкнули жадные соседи Фив, высказавшиеся на марионеточном съезде за наказание города, еще раз подчеркивали свидетельства того, что первым атаку без разрешения командующего начал один из военачальников среднего звена.

Другие города Эллады, шокированные жестокостью, проявленной гегемоном в Беотии, уже и не думали сопротивляться. В Аркадии, к примеру, показательно казнили тех своих граждан, которые призывали к организации военного похода на помощь Фивам. Александр простил Афины, которые явно были инициаторами нового восстания. Вероятно, сделал он это не за культурные достижения и уважительное отношение к ним, а за то, что в Афинах была сосредоточена значительная часть всех производственных мощностей Греции и, в частности, инфраструктура для строительства мощного флота. Для похода в Персию это имело первостепенное значение.

С тех пор, как был наказан центр Беотии, отношения Александра с эллинами всегда были напряженными. Великому полководцу не забыли великой жестокости. Даже смерть Александра объясняли местью со стороны Диониса за Фивы, где, по одной из легенд, и появился на свет этот бог. Сам же он якобы позже проявлял особую милость к фиванцам, где бы ему ни приходилось с ними встречаться.

* * *

Замирение греческих союзников наконец позволило Александру Македонскому приступить к реализации своей сверхзадачи – начать поход в Азию. Совет по поводу будущей грандиозной кампании он провел в своей столице, как только вернулся из похода против греческих мятежников. Царю не терпелось вступить в бой с принципиальным противником. Однако «старшие товарищи» – Антипатр и Парменион – отговаривали его. По их мнению, для начала Александру следовало бы позаботиться о продолжении царского рода – нарожать детей. Их тоже можно было понять. Во-первых, что бы мы ни писали о войне как единственном средстве быстро добыть денег, государственные мужи могли думать и иначе – позиция «пан или пропал» их, вероятно, не устраивала. Война могла принести Македонии колоссальные богатства, а могла навсегда лишить ее какого-либо политического значения. Во-вторых, победы Александра над полудикими трибаллами и фракийцами и даже над полисами, покоренными еще Филиппом, тем не менее не убедили, возможно, опытных полководцев в том, что перед ними сложившийся мастер ратного дела. Персы – это не плохо организованные варварские орды. Это Антипатр и Парменион, который давно руководил военными действиями македонского контингента в Малой Азии, прекрасно знали.

Надо сказать, что положение на малоазийском фронте было далеко от идеального. Македоняне терпели поражение за поражением. Ситуация стала особенно трудной после того, как Аттал по приказу Александра был убит, а Парменион отозван в Македонию для формирования армии вторжения. Ключевой фигурой в организации персидской обороны в Малой Азии играл находившийся на службе у Дария III талантливейший грек Мемнон. Он стал командующим после смерти своего брата Ментора – тоже одаренного полководца. Ментор принимал участие в восстании сатрапов, бежал из Персии, провел несколько лет при македонском дворе, затем опять поступил на службу к «царю царей» и вызвал к себе также находившегося в бегах брата. Когда передовой отряд Пармениона и Аттала начал завоевание Ионии (западного побережья Малой Азии, занятого греческими городами), их визави располагал лишь четырехтысячной армией. Однако настойчивость македонян и объявление Александром продолжения внешнеполитической линии отца заставили Дария всерьез задуматься об усилении войска Мемнона. Последний получил средства для изготовления и закупки нового вооружения, усиления флота. Пока Александр разбирался с северными соседями Македонии, Мемнон оттеснил македонян к побережью и вынудил значительную их часть вернуться в Европу. Им были взяты стратегически важные пункты Эфес и Кизик, повсеместно в Малой Азии были восстановлены олигархические режимы. Если бы не ревность персидских чиновников и военачальников, которые вынуждали царя назначить вместо одного командующего-грека некий аморфный военный совет из соплеменников, предводитель греческих наемников в Малой Азии добился бы, вероятно, еще больших успехов.