Александр Македонский и Таис. Верность прекрасной гетеры

В недавнем разговоре с Геро Таис поймала себя на мысли, что едва интересуется жизнью подруги. Геро вызвалась ехать вместе с Таис, пожертвовать Неархом ради подруги, чтоб не оставлять ее одну накануне родов. Таис отказалась, на это у нее хватило порядочности. Но этот разговор стал поводом для нерадостных размышлений о собственном эгоизме. Таис так привыкла любить Александра и жить мыслями о нем, что все остальное, в том числе друзья, перестали занимать в ее душе существенное место. Даже Геро, бывшая ей почти сестрой, отошла на дальний план после того, как Александр заменил собой всех сестер, братьев, родных и близких. В ее чувстве к нему слились все известные грекам разновидности любви: любовь-дружба — филия, духовная связь — агапэ, нежность — стогнэ и страсть — эрос. Ее любовь к Александру была так велика, что ничего, кроме унизительных жалких крупиц, не оставалось на долю других.

В глубине души Таис было стыдно за свой холод к Геро, и она успокаивала свою совесть тем, что у спартанки есть любимый мужчина, а это для женщины важней, чем отношения с подругами. Хотя головой она понимала, что сама Геро так не думает. Ее связь с Неархом давно прошла стадию влюбленности и перестала затмевать все остальные потребности и желания. То есть произошло то, что происходит у всех нормальных, вполне довольных своими отношениями пар.

У Таис же было все не «как у людей». Ей по-прежнему, как воздух, нужен был один Александр. И только с ним она чувствовала себя спокойно, надежно и счастливо. Ей все в нем нравилось! Все! Не только его достоинства не превратились с годами в свою противоположность, но и его недостатки удивительным образом преобразовались в неповторимые достоинства. Почему она не могла сердиться на него больше трех секунд? Ведь со своим сложным и крутым характером, непреклонностью, тягой к риску и опасностям, он мог бы давать достаточно поводов для недовольства, однако она была не просто довольна, но несказанно счастлива. «Нам повезло, мы здорово подходим друг другу», — считал Александр. Таис вообще восхищалась, как коротко и просто мужчины могли объяснить суть самых сложных вещей. То, что требовало от Таис или любой другой женщины пространных размышлений, на что уходили часы доверительных бесед с подругой («ах, он такой, а я такая…» — женский лепет), они укладывали в одно предложение. К таким же перлам Таис относила Гефестионово определение натуры Александра: «Такой человек». И все! — Гениально.

Таис любила разговаривать с Гефестионом, но у них долго не получались разговоры на самую интересную для них тему. Из деликатности они боялись ненароком затронуть что-то очень личное. Как-то Таис спросила Гефестиона, почему Александр так форсирует события, имея в виду военные дела.

— Армия создана для войны, — усмехнулся Гефестион, объясняя такие простые вещи. — Если не дать ей значительной, ясной цели и лишить побед, несущих славу и добычу, она быстро превратится в шайку вооруженных разбойников.

Да, действительно, согласилась Таис, вооруженные мужчины представляют собой двойную опасность. Во-первых, мужчины, во-вторых, вооруженные. Можно было и самой догадаться. Да и вообще, человеку куда проще опуститься, чем возвыситься, путь вниз легче — не требует усилий.

— Еще вопросы? — напомнил о себе Гефестион.

— Да. Почему он так спешит?

— Такой человек. Он ничего не откладывает на потом, и правильно делает. Во-первых, не знаешь, какое будет завтра, ну, и будет ли вообще… Жить надо быстро — больше проживешь. Мы же живем, чтобы жить, а не дожидаться, когда наступит жизнь.

— Такое чувство, что говорит Александр, — заметила Таис.

— Ну что же удивительного, я его знаю и понимаю. Кому, как не мне…

Да, в этом он был абсолютно прав. Таис узнала Александра уже сложившимся 22-летним мужчиной. Она могла многое узнать от других, предположить или додумать его прошлое, его становление и корни. Гефестион был его прошлым, его корнями и его становлением.

— Я его скорее чувствую, чем понимаю, — задумчиво кивнула Таис.

— Ну да. Женщины любят чувствовать.

— Ты хочешь сказать, они не умеют думать?

— Я лучше ничего не скажу, — хитро усмехнулся Гефестион.

— А Олимпиада умная женщина?

— Олимпиада? Да, но с ужасным характером. Хотя при своей красоте она могла его себе позволить. — Гефестион засмеялся. — Она типичная женщина, слишком подчинена чувствам. Любит все непонятное и мистическое. Впрочем, Александр взял это от нее. Но в нем эта тяга уравновешивается практичностью и здравым смыслом, унаследованным от отца. Он от своих родителей взял все! Родители, будучи такими разными, воевали друг с другом. А в Александре эти черты уживаются вполне мирно.

— Он очень страдал от раздоров в семье?