Александр Македонский, или Роман о боге

Поутру он спешил в дом Аттала, где Клеопатра заставляла его подолгу ждать своего появления, не спеша готовясь к встрече с высоким гостем. Если ему случалось быть в городе, то каждое украшение, увиденное в лавке ювелира, казалось ему сделанным специально для Клеопатры. Он отправлял ей убитых на охоте кабанов, хотя она и не любила мяса крупной дичи, но делала вид, что обожает его.

Вечера царь проводил в обществе девушки, однако их никогда не оставляли вдвоем. Родители, слуги и родственники могли видеть властителя Греции стоящим на коленях у ног восемнадцатилетней девицы. Клеопатра не торопилась уступать пылким уговорам царя. Несмотря на подарки и почести, которые Филипп оказывал ее дяде Атталу, она продолжала упорствовать. С показной кротостью, что пристала столь юным набожным и благочестивым особам, она, отклоняя притязания Филиппа, объясняла свой отказ тем, что не сможет разделить с ним ложе, если их союз не будет освящен жрецами.

Когда она убедилась, что Филипп окончательно потерял голову и изнемогает от нетерпения, Клеопатра принялась нападать на Олимпиаду, уверяя царя, что счастью их препятствует только царица. Разве такой могущественный властитель не может избавиться от женщины, которую давно уже не любит и которая его никогда не любила? Знает ли Филипп, что говорят в народе о рождении Александра? Сколько может он обманывать себя этой сказочкой о вмешательстве бога Амона и выставлять себя на посмешище?

Филипп с готовностью внимал всем этим увещеваниям, и вскоре его поведение стало сильно беспокоить приближенных. Однажды Антипатр со свойственной ему прямотой сказал царю:

– Тебе не стыдно, царь, перед двором и народом, что ты стал игрушкой в руках девки, ровесницы твоей дочери, которая к тому же носит такое же имя?

Вскоре после этого разговора Филипп наделил Аттала новыми полномочиями, которых он раньше не доверил бы никому, кроме Антипатра.

Когда Филипп, одержимый страстью, совсем потерял рассудок, он вызвал меня и, превознося мою ученость до небес, одаривая подарками, попросил узнать по светилам и предзнаменованиям, будет ли его брак с Клеопатрой счастливым союзом.

О Зевс-Амон, внуши покорность твоему слуге, и пусть он искренне верит, что сам принимает решение и вершит свою судьбу, в то время как ему оставалось истолковать твою ясно выраженную волю!

Светила предсказывали Клеопатре замужество, вдовство и смерть еще до достижения двадцатилетнего возраста. Что же касается изучения печени трех принесенных в жертву животных, то у быка она оказалась больной и в пятнах, у свиньи – черной и в полосах, у барана – гладкой и здоровой. Время, отведенное Филиппу, подходило к концу. Начиналось время Александра.

Я дал царю ответ, который он хотел услышать, и посоветовал заключить этот брак, уверяя, что ему уготована радость до конца жизни.

Филипп тут же официально объявил свое решение о расторжении брака с Олимпиадой и о женитьбе на племяннице Аттала. В последующие дни обстановка во дворце была невыносимой, раздорам не было конца. Образовалось два клана, и многие придворные терзались сомнениями, к какому из них примкнуть, боясь нарушить верность прежним хозяевам и в то же время опасаясь, как бы не опоздать заручиться благосклонностью новой царицы. Почувствовав, что над ними нависла беда, в равной степени опасная для всех, любовницы царя забыли старые обиды и распри и встали на сторону Олимпиады. Филипп отказывался видеть жену, однако ему не удалось избежать встречи с сыном, который гневно обвинил царя в нанесении смертельного оскорбления себе и своей матери. Это была их первая публичная ссора. До Филиппа с трудом доходил смысл слов молодого царевича – он потерял способность разумно мыслить. Он забыл, что Александр спас ему жизнь на дунайских равнинах, что ему он обязан победой при Херонее, а также престижем, которым пользовался в народе и в армии. Александр ясно дал понять Филиппу, что имеет преимущественное право на царский престол перед детьми, которых Филипп может иметь в будущем от своей новой жены, на что тот ответил с презрением:

– Давая тебе соперников, я предоставляю тебе отличную возможность доказать свое преимущество.

Это высказывание ставило под сомнение законность наследственных прав Александра. Кроме того, Филипп потребовал от него присутствовать на свадьбе, недвусмысленно намекнув, что, если царевич посмеет не явиться, он лишит его своей властью права на престол.

Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы успокоить и Александра, и Олимпиаду, убедить их не прибегать ни к мечу, ни к яду, не использовать также ни воск, ни иглы, не обращаться за помощью к недостаточно сведущим в своем деле колдунам, ни один из которых не мог сравниться со мной в учености и могуществе. Что бы мать с сыном ни пытались предпринять сейчас против Филиппа, ничто не увенчалось бы успехом, а обернулось бы против них.