Александр Невский

– Путь неблизкий, и так запомнишь. Если пригласят на охоту, избегай молодых птиц, а во взрослых не промахивайся. И еще: пользуйся монгольским луком, ты из него отлично стреляешь.

– Как я понимаю, твоя задача – все сделать для того, чтобы я Батыю понравился. Так, что ли?

– Так, – помолчав, сказал Сбыслав. – Если есть у монголов хорошие черты в характере, то главная из них – преданность в дружбе. Для друга они все сделают. Даже больше, чем все.

Вечером началась гроза. Александр и Сбыслав лежали на попонах в наспех поставленном походном шатре. Вспышки молний на мгновение освещали пространство, оглушительно, с долгими перекатами рокотал гром, от ливня сотрясались полотнища.

– Чего примолк? – спросил князь.

– Мощь слушаю. Я ведь в степях вырос, здесь грозы пострашнее северных. Но я их люблю. Может, потому, что не пугал никто. Меня ведь воины вырастили. Отец нянчил да пеленал, а Чогдар кобыльим молоком выпаивал. Кобылицу для меня отдельно держали, и, отец рассказывал, я к ней сам подползал, когда есть хотел. А она ложилась и вымя подставляла. Как-то горячка схватила, так дядька Чогдар меня татарским способом на ноги поставил.

– Что за способ?

– Кровь с молоком.

– То-то ты краснеешь, как девица, – усмехнулся Александр. – Прямо как мой Андрей.

Гонца выслали заранее, а за два поприща до Баты-ева становища их встретил конный татарский отряд. Он был небольшим, и командовал им даже не чербий, а какое-то совсем уж лицо незначительное, больше похожее на чиновника, чем на войскового командира. Он спешился первым, с почтением поклонился Невскому и вполне сносно пояснил по-русски:

– Я послан встретить тебя, князь Невский, чтобы проводить в отведенную тебе юрту. Завтра утром тебя примет сам Бату-хан, но твоим людям запрещено покидать отведенное для них место.

– Со мною – мой толмач.

– Толмач есть твои уши и твои слова. Чиновник еще раз низко поклонился, сел в седло и неторопливо двинулся в сторону от дороги. Татары молча пропустили скромный обоз Невского и последовали за ним то ли в качестве конвоя, то ли в качестве почетного сопровождения.

– Бату еще раз напоминает тебе о смирении, князь, – тихо сказал Сбыслав. – Придется потерпеть.

– Надо мной ливонцы меч занесли, – сквозь зубы процедил Александр. – Выдержим и это… Федор.

Они объехали огромное, беспорядочно разбросанное становище и оказались возле двух юрт, меньшая из которых выглядела весьма привлекательно. Возле входа в нее было воткнуто копье с привязанным к нему конским хвостом, почему-то выкрашенным в ярко-красный цвет.

– Бунчук не забыли – и то слава Богу, – заметил Сбыслав.

– А почему он крашеный?

– Знак того, что жители этой юрты находятся под особым покровительством самого хана.

– Здесь вы будете жить, пока хан не соизволит отпустить вас, – сказал толмач. – Завтра утром я приеду за тобой, князь Невский.

Но до утра было еще далеко. Князь и Сбыслав едва успели помыться и привести себя в порядок, как в юрту вбежал взволнованный Савка:

– Татары! Давешний толмач со слугами… Толмач вошел без приглашения, с почтением поклонился у входа:

– Хан повелел снабжать тебя едой со своего стола. И тотчас же слуги внесли два серебряных блюда с дымящимся мясом, два серебряных кувшина, два кубка и – отдельно – деревянный поднос с кусками холодного мяса.

– Личный дар тебе, князь Невский, от царевича Сартака.

Еще раз поклонившись, толмач попятился на три шага и вышел вслед за слугами.

– Это – честь, – сказал Сбыслав – Не зря дядька Чогдар им о Невской битве рассказывал – Он отрезал кусочек мяса с деревянного подноса, попробовал. – Молочная кобылятина Вяленая, копченая и еще какая-то. Вкусно.

– А в кувшинах что? Кумыс?

– Кумыс в кувшины не наливают – Сбыслав плеснул в кубок. – Вино, Ярославич.

– Венгерское, – определил Александр, попробовав. – И кувшины с кубками венгерские. Ханская добыча из последнего похода. Садись, Федор, пировать будем.

– Доброе вино, – оценил Сбыслав, с удовольствием осушив кубок. – Если Сартак будет присутствовать на твоей встрече с Бату, одари его чем-нибудь

– Чем?

– Не знаю. Ты – воин, и он – воин, сам подумай. Но – надо, Ярославич Бату в Сартаке души не чает, мне Чогдар рассказывал.

7

Утром за Невским приехал не толмач, а молодой, стройный монгол в богато расшитой одежде и при сабле, ножны которой были щедро украшены драгоценными камнями Вошел в юрту, с достоинством склонил голову перед князем и даже представился:

– Неврюй.

– Темник Неврюй, – тихо пояснил Сбыслав. – Любимец Бату-хана Велит следовать за ним

– А дары?

– Он просит поручить доставку даров твоему человеку. Куда и как доставлять, скажет его человек

– Доставишь дары, Савка, – сказал князь. – Поясни Неврюю, что Савка – мой оруженосец. И что мы готовы предстать перед ханом.

Неврюй, улыбнувшись, что-то сказал.

– Ты забыл меч, князь Невский, – буквально перевел Сбыслав. – Должно быть, оружие охране сдавать положено.