Александр Невский. Кто победил в Ледовом побоище

Так что целенаправленная пропагандистская война против католиков началась задолго до падения Константинополя (1204), события, которое историки выдают за свидетельство того, что католическая Европа хотела уничтожить православный мир. Например, Лев Гумилев сравнивает захват столицы Византийской империи «врагами православия» с «внезапной смертью близкого человека». После этого, утверждает историк, «всем мыслящим людям было ясно», что от католиков «милости ждать нечего» («Древняя Русь и Великая Степь», с. 492). На самом деле современники этих событий прекрасно знали, что «крестоносцы» прибыли в Константинополь по просьбе законного наследника престола, для того чтобы помочь византийцам сместить с императорского трона узурпатора. В том, что произошло дальше, целиком и полностью виноваты сами греки, втянувшие своих западноевропейских союзников в междоусобную войну. Об этих событиях повествует памятник древнерусской литературы «Повесть о взятии Царьграда крестоносцами», написанная русским очевидцем этих событий.

Он пишет о том, что в Царьграде царствует некий Алекса, который, ослепив своего брата Исаака и упрятав его сына (своего тезку Алексу) в темницу, захватил трон. Потом Алекса проявил жалость и отпустил Исаака с сыном под честное слово, что они не попытаются вернуть себе царство. Те, в свою очередь, поразмыслив, решили с помощью «дальних стран» вернуть себе трон. Алекса Исаакович тайно, спрятавшись в бочке с двойным дном, бежит на купеческом корабле из Византии к своему зятю — немецкому императору Филиппу. Император решает поддержать своего родственника и испрашивает разрешение Рима. Папа повелел так: «Не воюйте с Царьградом, но так как говорит Исаакович: «Весь град Константинов хочет, чтобы я царствовал», то посадив его на престол, отправляйтесь дальше в Иерусалим, на помощь; а если не примут его, то приведите его обратно ко мне, а зла не причиняйте земле греческой». Однако это указание Папы и императора крестоносцы проигнорировали: «Фряги же и все полководцы их думали лишь о золоте и серебре, обещанном им Исааковичем, а что велели им цесарь и папа, то забыли». Подойдя к городу, Алекса Исаакович и его союзники «с четырех сторон подожгли храмы». Узурпатор Алекса сопротивления не оказал и вернул трон брату (а сам бежал на Русь к Роману Галицкому. — Авт.). Во время этого пожара Константинополь сильно пострадал. В частности, сгорел притвор Софийского собора и был уничтожен огнем центр города. Золото и серебро из храмов и монастырей возведенный на трон победитель изъял для расплаты со своими союзниками. Но это был только первый акт трагедии. Дальнейшее развитие событий вышло из-под контроля. Началось с того, что Алекса Исаакович согнал отца с трона: «Ты, мол, слепой, как же сможешь управлять государством? Я буду цесарем»! Исаак вскоре умер, а народ, возмущенный сожжением города и разграблением монастырей, восстал против его сына. Восставшие венчали на царство простого воина по имени Никола. Алекса хотел ввести в город «фрягов», но ему не дали этого сделать бояре, пообещав поддержать его против народного ставленника Николы. Но, не сдержав своего обещания, бояре схватили Алексу, а вместо него венчали на царство некого Мурчифла. Двоевластие длилось недолго: народ, бросив Николу, разбежался, а Мурчифл схватил его и вместе с Алексой заточил в темницу, надеясь «перебить фрягов».

«Фряги же, узнав, что схвачен Исаакович, стали грабить окрестности города, требуя у Мурчифла: «Выдай нам Исааковича, и пойдем к немецкому цесарю, кем и посланы мы, а тебе — царство Исааковича». Мурчифл и бояре не решились выдать Алексу живым и умертвили его, а фрягам сказали так: «Умер он, приходите и увидите сами». «Тогда опечалились фряги, что нарушили заповедь: не велели им цесарь немецкий и папа римский столько зла причинять Царьграду. И пошли среди них разговоры: «Раз уж нет у нас Исааковича, с которым мы пришли, так лучше мы умрем под Царьградом, чем уйдем от него с позором».

Город обороняли греки и варяги. Но крестоносцам удалось преодолеть стены. «Цесарь же Мурчифл воодушевлял бояр и всех людей, надеясь дать отпор фрягам, но не послушали его и разбежались все». Вся знать во главе с патриархом и цесарем бежали из города, оставив его на разграбление. Заканчивается «Повесть о взятии Царьграда крестоносцами» такими словами: «И так погибло царство богохранимого города Константина и земля греческая от распрей цесарей, и владеют землей той фряги».

Таким образом, современники этих событий на Руси, в отличие от их потерявших память потомков не только не обвиняют римскую курию, а наоборот, подчеркивают стремление Папы и немецкого императора не причинять зла Константинополю. Крестоносцами — фрягами двигала не ненависть к православию, как утверждает Гумилев и иже с ним, а жажда наживы и рыцарская честь. Ответственность за гибель столицы Византии несет не Запад и католическая церковь, а сами греки.