Александр Первый

В 1811 году отношения России и Франции приняли откровенно враждебный характер. Наполеон открыл эпоху "внутренних завоеваний" — расширение империи посредством декретов. Голландия, северное побережье Германии, кантон Валлис — эти земли служили англичанам для провоза контрабанды на континент. Опираясь на ряд сенаторских постановлений, Наполеон объявил о присоединении к Французской империи всего королевства Голландского; при этом он не посчитал нужным оправдать это упразднение соседнего государства какими-либо серьезными соображениями и просто сослался на то, что вся эта страна является лишь "наносом земли от рек империи"; затем было объявлено о присоединении Валлиса, герцогства Ольденбургского, княжеств Сальм и Аренберг, части Ганновера, трех ганзейских городов и ряда других земель.

Россия сочла себя задетой двумя обстоятельствами. Во-первых, разместив гарнизоны в Данциге и Любеке, Наполеон выходил к Балтийскому морю, на которое Петр I приучил смотреть русских как на свою собственность. Во-вторых, в числе обобранных немецких князей был герцог Ольденбургский, приходившийся царю шурином по своей женитьбе на великой княжне Екатерине Павловне. Таким образом, Наполеон отнял корону у сестры своего союзника! Александр попытался добиться возвращения своему родственнику захваченных земель, но Наполеон либо затягивал переговоры, либо предлагал ничтожную компенсацию. В конце концов Александр разослал государствам, сохранившим независимость, копии своего формального протеста. Антагонизм между бывшими друзьями был засвидетельствован всей Европой. Наполеон, и так недовольный тем, что так называемые нейтральные суда[38] разгружают в российских портах английские товары, сделал вид, что счел этот поступок за новый вызов.

К государственным соображениям, толкавшим Александра на разрыв отношений с Францией, примешивались и личные мотивы. Царь чувствовал себя обиженным своим неверным союзником, он досадовал на себя за то, что поддался его очарованию и поверил его обещаниям в Тильзите, его раздражал властолюбивый тон, который Наполеон все чаще позволял себе в личной переписке и дипломатических отношениях, и пугали военные замыслы французского императора; кроме того, Александр ревновал к славе Наполеона. Под влиянием этих чувств царь снова обратился к своей старой мысли о том, что на него возложена обязанность освободить человечество от угрожающего ему варварства.

Спасение человечества, как всегда, связывалось в уме Александра с освобождением Польши. Добиваясь от Наполеона обязательства никогда не восстанавливать Польское королевство, царь одновременно думал о том, как вырвать несчастных поляков из рук корсиканца, чтобы привести их под свой благословенный скипетр. В этом деле невозможно было обойтись без старого обманутого друга, князя Адама Чарторийского. Весной 1810 года Александр призвал его в Петербург и имел с ним любопытный разговор, в котором высказал свой план: приобрести расположение поляков великого герцогства, присоединив к нему восемь считавшихся польскими губерний Российской империи (на самом деле польским в них было только дворянство, а основную массу населения составляли православные крестьяне — белороссы и малороссы). Затем, без ведома Румянцева, царь завел переговоры с Австрией, предлагая ей взамен Галиции часть Молдавии и всю Валахию, уже отвоеванную у турок русскими войсками.

В Варшавском герцогстве сложились две партии: одна ожидала восстановления страны от Франции, другая рассчитывала в этом деле на Россию. Чарторийский призывал Александра не обольщаться особыми иллюзиями: военачальники и все влиятельные лица великого герцогства продолжали оставаться верными Наполеону.

В марте 1811 года Александр решил ускорить отпадение поляков от Наполеона посредством внезапного вторжения в Варшавское герцогство. В то время как русская партия в Варшаве уверяла, что царь скоро обнародует манифест о польской конституции, пять русских дивизий, отозванных из дунайских княжеств, двигались через Подолию и Волынь к границам великого герцогства. Французская партия поспешила поднять тревогу в Гамбурге, где начальствовал Даву, и в Париже, где Наполеон, сперва посмеявшийся над чересчур живым воображением варшавян, в конце концов встревожился не меньше их. Получив от Даву подтверждение в серьезности положения, он предписал французским корпусам Великой армии, разбросанным по всей Европе, а также армиям вассальных государств быть готовыми к походу на помощь Варшавскому герцогству. С этого момента всюду, от Пиренеев до Эльбы и Одера, началось непрерывное движение полков, батарей, обозов — на восток.

Польские авансы Александра и огромные военные приготовления Наполеона дали повод к дальнейшему взаимному раздражению. Французский император высказывал недовольство Коленкуром, обвиняя его в том, что он сделался чересчур «русским» и забывает об интересах Франции. Коленкур попросил об отставке и получил ее. Он был заменен графом Лористоном. Прощаясь с Коленкуром, Александр сказал: