Александр Розов

 Профессор Кун не успел оглядеться в зале, как его спутников-гидов кто-то окликнул. Точнее, оклик (командным мужским голосом) звучал так: "Хэй, ионавты, ВПП тут!". Только по реакции Иллэ и Пугу, стало понятно, что эта фраза адресовалась им. Через полминуты они (вместе с китайским гостем) приземлились за столик, где сидели двое мужчин, похожих на колониальных плантаторов-британцев XIX века. Их возраст был примерно 40 у старшего, и 35 у младшего. Старший смотрелся аристократически. Он чувствовал себя уютно в викторианском колониальном костюме. Младший выглядел несколько по-фермерски, и явно привык одеваться принципиально иным образом. Это наблюдение профессор Кун сделал сам. А Иллэ обратился к мужчинам за столом:

 - Aloha foa! Это с нами Кун Цзивэй, профессор философии из Университета Цинхуа в Пекине. Цзивэй, это капитан Корвин Саммерс, и преподобный Джеффри Галлвейт.

 - Иллэ, это неточность! - сразу же возразил старший "плантатор", - Я не священник, а каторжник на овцекроликовой ферме. Это существенно разные профессии, не так ли?

 Вновь пришедшие, между тем, уселись за столик. Младший "плантатор" повернулся к старшему, и укоризненно заметил:

 - Джеффри, вы заводите селедку за риф. Вся Западная Океания знает, что вы соавтор популярной библии Макнаба. А ваши достижения в зоотехнике овцекроликов пока не настолько знамениты.

 - Пока! - подчеркнул Галлвейт, - Это только пока. Наша совместная статья с доктором Хелланикой об оптимизации машинного доения овцекрольчих, это событие в научно-прикладной биотехнологии. Пусть региональное, но событие, не так ли?

 - Корвин и Джеффри всегда об этом спорят, - пояснила Пугу для профессора Куна.

 - Спасибо, Пугу, это полезно знать, - сказал пекинский философ, и поинтересовался у старшего "плантатора", - мистер Галлвейт, не сочтите за бестактность, но можно мне спросить: верно ли, что вы до осени позапрошлого года служили в МИД Австралии?

 - Абсолютно верно, мистер Кун. Я работал в отделе по связям с ЮВА, но затем, из-за участия в некорректных актах моего правительства, я был арестован меганезийскими военными, и далее осужден на 10 лет по делу о захвате гражданина этой страны. Но, с некоторых пор, у меня свободный режим: я могу гулять, где хочу в нерабочее время.

 Профессор Кун наклонил голову в знак сочувствия, а затем задал еще вопрос:

 - Мистер Галлвейт, что вы скажете о серии хроник под названием "Правдивая повесть Джеффри Галлвейта, эсквайра из Сиднея, о пребывании в стране канаков". Эти книги являются чьей-то мистификацией, или они действительно ваши?

 - Они действительно мои, - сказал бывший советник МИД Австралии, - если в данной истории присутствует мистификация, то лишь со стороны тех субъектов, которые, по политическим мотивам, стараются представить мои книги, как мистификацию.

 - Кэп, а что у тебя такой маскарад? - спросил Иллэ у Корвина.

 - Не маскарад, а тренинг. 4 января в Тонга раут по астронавтике с королевой Боудис.

 - Кэп, я в курсе про астро-раут. Но маскарад зачем?

 - Мичман, читай новозеландскую "Royal Telegraph". Там объяснено, зачем маскарад.

 - ОК, кэп. Я прочту для эрудиции, - сказала Иллэ.

 В этот момент, сзади на его плечи облокотилась Пугу, очень довольная собой (она так скрытно сумела прошмыгнуть к стойке и обратно, что никто не заметил).

 - Я заказала канадские блинчики! - сообщила он.

 - Ты реальная черепашка-ниндзя! - похвалил Иллэ.

 - У! Как черепашка может быть ниндзя?

 - Это из мультика. Ты что, не видела?

 - Нет, - она качнула головой.

 - Блин, конечно, ты не видела, - сообразил он, - ну, короче, это классный персонаж.

 - Я классная! - сделала вывод юниорка оранг-лаут, и уселась к нему на колени.

 Профессор Кун повернулся к Корвину и спросил:

 - Вы занимаетесь астронавтикой, мистер Саммерс?

 - Да, я занимаюсь аэрокосмическими тематиками, наряду с авиационными.

 - Замечательно! - Кун улыбнулся, - А слово "ионавты", которым вы поприветствовали молодых людей, когда мы зашли в кафе, оно имеет отношение к астронавтике?

 - Да, мистер Кун. Ионавтика, это полеты в ионосфере, но ниже спутникового порога, в полосе от 60 до 150 километров по высоте. Можно считать, что это суб-астронавтика.

 - А выше? - спросил китайский профессор.

 - Выше, - сказал Корвин, - полоса пересечения ионавтики и астронавтики. Ионосфера пересекается с областью орбитальных полетов в полосе от 150 до 800 километров. Но, граница условна. Можно сказать, что ионосфера простирается на тысячи километров.

 - Я вот что думаю, - встрял Иллэ Огвейл, - для философии важен переход количества в качество. Ионавтика - суборбитальная. Скорость ниже Первой космической.

 - А я думаю, важно то, где космос ничейный! - объявила Пугу.

 - Кстати, да, - поддержал Иллэ, - выше 100 километров - нейтральная зона. Хотя, есть спорная полоса геостационарных орбит, это 35 тысяч километров по высоте.

 - Молодые люди, а вы действительно ионавты? - полюбопытствовал Кун Цзивэй.