Александр Шморель

В отношении Кристофа Пробста я должен показать следующее: Пробст дружит со мной и Гансом Шолем давно. Я знаком с ним ещё со школьной скамьи. Примерно три недели назад он был случайно проездом в Мюнхене и посетил брата и сестру Шоль. Тогда я лишь коротко перемолвился с Пробстом. В Рождество 1942 года я встретил Пробста в Мюнхене, и мы побеседовали. Поскольку я знаю Пробста как человека, который также отрицательно относится к национал-социализму, и мы с ним поддерживаем дружеские отношения, то я сказал ему, что авторами листовки «Белая роза» являемся мы с Шолем. При этом я понял, что Пробст уже давно догадывался об этом, и сказанное мной не было для него новостью. Пробст знал также, что мы (Ганс Шоль и я) не остановимся на изготовлении листовки «Белая роза», а будем заниматься изготовлением новых листовок. У меня нет никаких причин считать, что Ганс Шоль при сочинении последней листовки прибегал к помощи Кристофа Пробста. От Ганса Шоля я недавно узнал, что Кристоф Пробст как-то хотел помочь ему в изготовлении листовки и достал ему какие-то бумаги. Больше в этой связи Ганс Шоль мне ничего не сообщал.

На вопрос о том, какой круг лиц знал о деятельности брата и сестры Шоль, то я, очевидно, могу назвать профессора Хубера, с которым я познакомился в мюнхенском университете. Примерно 4 недели назад проф. Хубер[15] побывал у брата и сестры Шоль дома. Пользуясь случаем, мы (Ганс Шоль и я) посвятили в наши планы проф. Хубера, которого мы считали человеком, который враждебно настроен по отношению к национал-социализму. Мы сказали проф. Хуберу, что являемся авторами листовок «Белая роза» и «Воззвание ко всем немцам», а также занимаемся распространением этих листовок. Проф. Хубер предостерёг нас, указав на опасность нашей деятельности, дал нам, однако, понять, что он нас не выдаст. Я полагаю, что проф. Хубер не выдал нас до сих пор.

Шоль часто встречался в последнее время с неким Фуртмайером. Встречи преследовали в основном научные цели, так как Фуртмайер — начитанный человек, и Шоль очень интересовался им уже по одной этой причине. Я исключаю, что Ганс Шоль мог посвятить Фуртмайера в наш общий план.

Студентку Лафренц из Гамбурга, обучающуюся в настоящее время в Мюнхене, я бегло знаю по Гамбургу. Я познакомил Лафренц с братом и сестрой Шоль. Она часто бывает в квартире Шолей, но я не думаю, что она могла узнать от брата и сестры Шоль о нашей антигосударственной пропаганде. Я едва знаю Лафренц, и остерегся бы доверить ей подобное.

Изготавливая и распространяя листовки, мы с Гансом Шолем хотели спровоцировать переворот. Мы отчётливо сознавали, что наши действия направлены против существующего государства и что в случае расследования нам грозит суровое наказание. Но нас ничего не могло удержать от подобных действий против этого государства, так как мы оба считали, что тем самым мы сокращаем войну.

Записал: Шмаус Крим. секр.

Присутствовал: подпись

Прочит, и подпис.: Шморель

Тайная государственная полиция

Управление государственной полиции Мюнхена

II А-Зонд.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ДОПРОСА

Мюнхен, 26 февраля 1943 г.

Доставленный из-под ареста, Александр Шморель дал следующие показания:

Так как меня обвиняют в том, что изготовлением и распространением своих листовок я намеревался насильственно изменить конституционный строй Рейха, я заявляю следующее: