Александр Суворов

Не отдав никаких распоряжений, Суворов отпустил генералов. Удаляясь, они предполагали, что Суворов ляжет отдохнуть после стоверстной скачки по осенней слякоти. Суворов приказал подать коня, пригласил с собой инженера де Волана, Кутузова и де Рибаса на разведку измаильских укреплений.

Все поняли, что штурм решен.

Измаил представлял собой важнейшую турецкую крепость на Дунае. Военная тактика турок, хорошо изученная Суворовым, опиралась на крепости. Турки в открытом поле привыкли действовать натиском огромных масс. Если противник выдерживал их атаку, они рассеивались. Румянцев и Суворов в первую и вторую турецкие войны научили русскую пехоту стойко отражать первый натиск турецкой орды*, а конницу русскую - неутомимо преследовать бегущих. Для повторной атаки янычары, разбившись о глыбу русской пехоты, не годились. Попытки французских инструкторов привить туркам европейский боевой строй не удавались. Туркам после ряда поражений пришлось изменить свою тактику, разделяя армию на отдельные корпуса, чтобы наносить противнику повторные удары свежими войсками. Эти отдельные корпуса турок опирались обычно на отдельные укрепленные лагери. Своих неутомимых гренадеров Суворов приучил не только отражать повторные удары свежих турецких войск, но и атаковать без передышки первую, вторую и третью орды. Разбитые в поле турки укрывались, чтобы отдохнуть и устроиться для новых битв, в многочисленные свои крепости.

_______________

* О р д а - на турецком языке того времени означало "армия".

В Измаиле укрылась целая турецкая армия, включая остатки гарнизонов из других взятых русскими крепостей.

Старый Измаил стоял над обрывом Килийского рукава Дуная, на левом его берегу. Крутая излучина Дуная прикрывала Измаил с тыла. Французские инженеры окружили старый Измаил новой оградой неприступных сооружений от берега до берега Дуная.

Зубчатым длинным треугольником простирались высокие валы с глубокими рвами, кое-где полными водой. Возвышались старые каменные бастионы, включенные искусной рукой в систему новой линии обороны. Местами валы одеты камнем.

Болтливый француз де Волан, следуя за Суворовым по правую руку, указывал ему на разные особенности измаильских укреплений, с большим вкусом говорил об их оборонной силе, как будто он строил их сам и для себя. Кутузов и де Рибас, несколько отстав, беседовали между собой.

Суворов слушал де Волана молча. Порой его тонкие губы змеились усмешкой. Наконец он кинул как бы про себя:

- Вобановы школьники!

Де Волан осекся и замолк. Французские слова, которыми он сыпал, не были новостью для Суворова, он их узнал еще ребенком.

Суворову вспомнилась переведенная отцом книга Вобана. Он остановил коня и проговорил по памяти:

- "Фортификация есть художество укреплять городы... для того чтобы неприятель такое место не мог добывать без потеряния многих людей, а которые в осаде, могли бы малолюдством против многолюдства стоять".

Здесь было наоборот: в Измаиле заперлось многолюдство.

Де Волан почтительно молчал, полагая, что Суворов читает молитву.

- Крепости строят для того, чтобы... - строгим тоном учителя спросил Суворов де Волана, устремив ему в глаза взор.

- ...чтобы их защищать! - поторопился ученик.

Суворов покрутил головой:

- Галлы обходили римские крепости... Потемкин любил держать крепости в осаде? - продолжал учитель "наводить" ученика. - Ну-те, ну-те, сударь?

- Штурмовать! - воскликнул де Волан, наконец догадавшись.

- Хорошо, господин инженер! - сказал Суворов и тронул донского жеребца.

Объезд крепости по линии вне картечного выстрела продолжался. Турки высыпали на валы и следили за небольшой кавалькадой. Там уж, наверное, знали от лазутчиков и перебежчиков, что к Измаилу прибыл грозный Топал-паша.

Там и здесь по дороге встречались отряды и группы солдат: одни стройно маршировали, другие шли на работу с песнями, неся на плечах лопаты и топоры. При встрече с Суворовым смолкали песни и слова команды. А затем мгновенная тишина взрывалась криком "ура" - и солдаты шли дальше.

От одного взвода отстал молодой солдат. Он остановился на дороге и, сделав лопатой на караул, смотрел на Суворова во все глаза.

Суворов придержал коня:

- Что ты? Чего стал?

- Лестно взглянуть на ваше сиятельство...

- Как тебя звать?

- Гусёк, ваше сиятельство...

- Ну, гусек, от старых гусей не отставай!

Гусек расхохотался и побежал догонять свой взвод.

- Взвод, стой! - скомандовал капрал. - Вольно!

- Дядя Никифор! - кинулся Гусек к капралу. - Вот так так! Ну уж и генерал! Жеребчик под ним ледащий... Сам-то худ!..

- А голова с пуд! - оборвал Гуська капрал. - Мужик ты был, Гусек, мужиком и остался. Кто же это лопатой честь отдает? Осрамил ты меня, Гусек! Перед Суворовым! Ну-ка позовет меня да скажет: "Как же это ты, брат, Никифор? Чему молодых учишь? Как же это? Ай-ай!"

Гусек вдруг заплакал. Солдаты сурово молчали.

Г Л А В А Ч Е Т Ы Р Н А Д Ц А Т А Я

ШТУРМ ИЗМАИЛА

Письмоводитель Курис, диктуя писарям приказы генерала, неизменно предварял текст приказа словами: "Суворов приказал".