Александр Суворов – от победы к победе

Словно сжалившись над Суворовым, новый 1771 год принес с собой бурное оживление военных действий в Польше, став самым богатым на события годом за всю польскую кампанию. Это оживление было связано с военной и финансовой помощью, полученной конфедератами из Франции. Еще в 1769 году министр иностранных дел Франции герцог Шуазель направил в Польшу своего агента де Толеса с деньгами для конфедератов. Однако де Толес вскоре возвратился во Францию, не истратив ни единого су. «В этой стране я не нашел ни одного коня, годного для королевской конюшни, а кляч покупать не хотел, почему и возвращаюсь с деньгами»,– объяснил он Шуазелю причину неуспеха своей поездки. Де Толес с презрением говорил о том, что поляки не способны договориться друг с другом, что их отряды терпят повсеместные поражения и занимаются одним грабежом. Действительно, многие вожди конфедератов перессорились насмерть, их взаимная ненависть превышала враждебные чувства к русским. Дело дошло до того, что Потоцкий оговорил И. Пулавского перед турками, в результате чего этот главный создатель Барской конфедерации умер в константинопольской тюрьме. Правда, эта потеря была несколько возмещена тем, что к восстанию примкнул Радзивилл, снарядивший на свои деньги крупные отряды. Однако это не подвигло конфедератов на активные действия. Они обосновались в пограничном с Польшей венгерском городе Эпериеше (австрийское правительство смотрело на это сквозь пальцы), ограничиваясь неглубокими прорывами на польскую территорию.

Здесь их и застал следующий посланник Шуазеля, полковник Дюмурье, способный, проницательный, энергичный военный, будущий покоритель Голландии, знаменитый революционный генерал и не менее знаменитый предатель революции. Ознакомившись с положением дел, он так же, как де Толес, поначалу пришел в отчаяние. Дюмурье доносит Шуазелю, что верховный совет конфедератов – это общество знатных кутил и волокит, проводящее время в попойках и бешеной игре. Совет состоит из предводителей восьми независимых отрядов, не ведающих ни тени дисциплины, погрязших во взаимных раздорах и обидах. Дюмурье говорит, что они пришли в восторг от его приезда, потому что думали, что он привез им сокровища, и пришли в полное отчаяние, когда он заявил им, что приехал без денег, в которых, кстати, судя по их образу жизни, они и не нуждались. Дюмурье дал знать Шуазелю, чтобы тот прекратил выплату пенсий конфедератским вождям, что и было сделано незамедлительно.

Дюмурье по-французски свысока и довольно поверхностно характеризует руководителей восстания. Генеральный маршал Пац, пишет он, предан удовольствиям, очень любезен, но ветрен, в нем больше честолюбия, чем способностей, больше смелости, чем твердости и мужества, он красноречив, благодаря сеймам, что вообще Дюмурье считает национальной чертой поляков; Казимир Пулавский очень храбр, предприимчив, но чрезвычайно горд и независим, не умеет ни на чем остановиться, невежда в военном деле, гордый своими небольшими успехами, которые поляки ставят выше подвигов Собеского; князь Радзивилл – совершенное животное, но это самый знатный человек в Польше; наиболее же деятельным и дельным лицом является генеральный писарь конфедерации Богуш, деспотически управляющий всеми делами. Поляки, пишет Дюмурье далее, храбры, великодушны, учтивы, общительны. Они страстно любят свободу и охотно жертвуют ей имуществом и жизнью, но социальная система и конституционные законы сводят на нет их усилия. При аристократическом правлении «у благородных нет народа для управления», потому что нельзя назвать народом 8 или 10 миллионов рабов, которых продают, как домашних животных. Польша, по словам Дюмурье,– это чудовище, составленное из голов и желудков, но без рук и ног.

Блеснув слогом, Дюмурье переходит к описанию армии конфедерации, которая, по его мнению, вполне соответствует своим вождям. Дюмурье нашел, что из 16 тысяч человек, значащихся на бумаге, в наличии имеется не больше 10 тысяч. У поляков нет ни пехоты, ни артиллерии, ни крепостей, их отряды не устоят даже против казаков, не говоря уже о регулярной армии, беспокоился Дюмурье. Анархия пронизывает армию сверху донизу. Шляхта не хочет стоять на часах и посылает в караул вместо себя завербованных крестьян. Во время вылазок в Польшу конфедераты занимаются только грабежами своих соотечественников. Русские, по мнению Дюмурье, настолько преисполнены презрения к полякам, что даже не считают нужным выставлять против них хороших полководцев.