Александр Суворов. Первая шпага империи

После недолгого отдыха 12 июня союзная армия выступила навстречу армии Моро в направлении Алессандрии. Спасаясь от смертоносной итальянской жары, двигались от первого часа ночи до 10 утра одной растянутой колонной. Марш, несмотря на духоту, вышел скоростной: уже 14-го числа авангард достиг берегов реки Скриви, а на следующий день, когда основные силы закрепились на реке Орбе под Алессандрией, авангард Багратиона выдвинулся к Нови. Моро, получивший подробные сведения о сражении при Треббии, начал отступление к Ривьере. Марши Суворова в эти десять июньских дней произвели на него сильное впечатление. Впоследствии он назовёт их шедевром военного искусства, но уже по действиям в районе Нови видно уважительное отношение Моро к русскому полководцу, что, пожалуй, отрицательно сказалось на судьбе революционной Итальянской армии. К середине июня в руках французов оставалась лишь Генуэзская Ривьера. Пути к ней преграждали три крепости: Серравалле, Кони и Гави. Продолжалась блокада Мантуи, за которой внимательно следили в Вене: эту операцию проводил 30-тысячный корпус Края. Боеспособные французские гарнизоны оставались в цитаделях Алессандрии и Тортоны. Силы итальянской союзной армии – 108 тысяч – были весьма рассредоточены. Главные силы, испытанные в боях, находились вместе с русским фельдмаршалом в лагере под Алессандрией – 48 000 человек. На ходе кампании сказывались и скептически оцениваемые Суворовым действия 78-тысячной армии эрцгерцога Карла, стоявшей на берегах Рейна и в Швейцарии. Суворов был недоволен тем, что Вена наделила генерала Меласа политическими полномочиями, которые он осуществлял порой в обход Суворова. А у Суворова имелись свои планы кампании: освободив Генуэзскую Ривьеру, он собирался перенести театр военных действий во Францию и уничтожить республиканское правление. У гофкригсрата на этот счёт было иное мнение: австрийские штабисты не допускали нового наступления. Тем временем Суворов занялся осадой Мантуи и Алессандрийской цитадели. 11 июля Алессандрийская цитадель капитулировала: около 2700 человек, в числе которых было 200 офицеров, сдалось в плен. Через неделю, 17 июля, капитулировала Мантуя, после чего Суворова уже нельзя было удержать от новой наступательной операции. Он писал Краю, вызывая его из-под стен Мантуи к алессандрийскому лагерю: «Падение Мантуи и увеличенные благодаря тому силы армии не дозволяют никакого дальнейшего отлагательства в предположенном приближении к Ривьере». В Мантуе по планам Суворова остался пятитысячный гарнизон под командованием Цопфа.

Сплошные лавры! Справедливо написал об этой суворовской эпопее адмирал Александр Шишков: «В едино лето взял полдюжины он Трой». Однако с падением Мантуи Вена начала терять интерес к активным боевым действиям. Гофкригсрат стал новым проклятием Суворова. Кажется, Александр Васильевич в одиночку намеревался сломать хребет всей Французской республике.

24 июля наш фельдмаршал составил диспозицию к наступлению на Генуэзскую Ривьеру. Новая операция потребовала согласованных действий с морскими силами. Суворов настоятельно рекомендовал Фёдору Ушакову держать под контролем морское побережье, не допуская доставку боеприпасов в армию Моро. Аналогичные письма от Суворова получили союзные адмиралы Нельсон и Сен-Винцент.

Уже 27 июля пришло отрадное известие от верного Багратиона: его отряд овладел крепостью Серравалле. 36 часов русские войска бомбардировали это солидное укрепление – и в итоге небольшой по численности, но отлично оснащённый гарнизон сложил оружие. Багратион захватил 14 пушек и склады боеприпасов. Было ясно, что авангард Багратиона готов к наступлению. Наконец, 30 июля в алессандрийский лагерь прибыл из-под стен Мантуи корпус Края.

Тем временем республиканцы пытались исправить ситуацию. Остатки разбитой Неаполитанской армии Макдональда присоединили к Итальянской армии Моро. Сам Моро потерял доверие директории в качестве наступательного генерала, и революционные власти заменили его Бартоломео Жубером. Перед армией поставили задачу вытеснить Суворова из Пьемонта. В Жубера верили: этот тридцатилетний генерал снискал славу одного из талантливейших революционных полководцев. Кандидат в Бонапарты, не иначе.