Александр Суворов. Первая шпага империи

Около шести часов пополудни по всему фронту союзные войска прорвались, сминая противника. При отступлении наилучший порядок удалось сохранить генералу Ватрену и вообще войскам правого крыла французов. Две бригады, отряженные Меласом для обхода этих сил французов, сломили сопротивление Ватрена, но наголову разбить французов им не удалось. Домбровский, бросивший Серравалле, отступая, соединился с Ватреном, снова проявив мужество и выдержку. Этим частям французов после отступления и удалось организовать оборону за Гави.

На левом крыле и в центре французские дела оказались куда плачевнее. Беспорядочное отступление в районе деревни Пастурана превратилось в избиение французов. Артиллерия и обозы оказались в руках союзников. Командующий левым крылом французов Периньон угодил в плен.

Для преследования противника Суворов отрядил корпус Розенберга. При Гави русские настигли французский арьергард. Галлы заняли оборонительную позицию на высотах, открыли ружейный огонь. Розенберг бросил в бой казачий полк Курнакова, полк генерал-майора Ферча, егерей генерал-майора Кашкина и батальон Ребиндера. Они прорвались сквозь передовые посты французов, ударили в штыки, обратили неприятеля в бегство. Суворов писал в реляции: «Неприятель потерял убитыми свыше 200, в плен досталось при 3-х офицерах 127 рядовых; с нашей стороны убитых 5, раненых 17». И всё же от преследования в русской армии ждали большего.

Общие потери французов (убитыми, ранеными, пленными, дезертирами) составили 20 000. Армия прекратила своё существование. Погиб командующий генерал Жубер. Погибли генералы Ватрен и Гаро. В плену оказались генералы Периньон, Груши, Колли, Партоно. Потери войск Суворова составили 6000 человек, из них 1300 – убитыми. Получил контузию хорошо проявивший себя в бою генерал-майор Горчаков, в голову ранили генерал-лейтенанта Тыртова, в ногу – генерал-майора Чубарова, о котором Суворов на этот раз писал с восхищением: «Он теснил и поражал неприятельские колонны так храбро и неустрашимо, что малая только из них часть спаслась бегством; причём и ранен». Ранение помешает Чубарову вместе с Суворовым пройти тропами Швейцарского похода. Получил ранение и прославившийся в Итальянском походе полковник Ломоносов, ведший в бой гренадер. Среди погибших в бою Суворов отмечал храброго майора Корфа. По численности войск с обеих сторон битва при Нови оказалась крупнейшим после Рымника из всех сражений Суворова.

Ярко показал себя в бою старый солдат, ровесник Суворова Фёдор Васильевич Харламов. С 1776-го, с Крыма, он служил под командованием непобедимого полководца. Он отличился при штурме Праги, за Польскую кампанию получил золотое оружие. Рослый, неустрашимый, закалённый в боях, Харламов лишь после Нови получил генеральское звание. На таких стариках и держалась русская слава XVIII века.

Славную победу следовало развить решительными действиями, что и подтверждала диспозиция Суворова на 5 августа. Преследовать противника, планомерно наступая на Генуэзскую Ривьеру! Однако этот план Суворова сорвали австрийцы, не подготовившие вьючный обоз и запасы продовольствия для наступления. Вскоре император Франц и вовсе отменит суворовский план наступления на Генуэзскую Ривьеру. Великую победу при Нови союзники не сумели использовать с наибольшим эффектом – так, как планировал Суворов.

А ведь именно после Нови Европа затрепетала, чувствуя руку непобедимого полководца. Взятие Парижа войсками Суворова воспринималось как вполне вероятная перспектива. Во Франции подняли головы роялисты. Парижане держали пари: сколько дней понадобится Суворову, чтобы взять Париж. Британцы, следуя примеру своего короля, провозглашали тосты за Суворова на каждом застолье. Русский фельдмаршал мог одним броском своей вышколенной армии уничтожить самую громкую карьеру в истории – карьеру Наполеона Бонапарта!

Адда, Треббия, Нови – «славные сёстры», три победы в трёх подряд генеральных сражениях. Таким успехом не мог похвастаться никто из противников французских революционных армий. Даже в 1814 году, когда войска союзников теснили Наполеона во Франции, этот рекорд Суворова никто не побил.

9 августа неаполитанские войска вместе с 500 русскими вошли в Рим. Это был русский десант из эскадры адмирала Ушакова, из отряда контр-адмирала Пустошкина, которым командовали полковник Скипор и лейтенант Балабин. Боевой путь русской эскадры у берегов Италии подходил к концу.

На самом взлёте своей европейской славы Суворов окончательно испортил отношения с Веной. Осторожная, недальновидная и, как писал Суворов, «корыстолюбивая» стратегия Тугута была несовместима со смелыми планами контрреволюционной войны, которые Суворов лелеял уже почти десятилетие. Полководец ждал поддержки из Петербурга, прибегая в письмах то к прямым жалобам, то к сложным аллегориям. 5 августа из Нови Суворов писал Фёдору Ростопчину: