Александр Великий. Дорога славы

Несколько минут спустя разведчики возвращаются с пленными, показания которых полностью подтверждают сообщение храброго юноши. Я тем не менее проявляю повышенную осторожность. Перевал проходит прямо над морем на южном подступе к Иссу; если Дарий догадался выделить людей для захвата господствующих высот, его силы могут обрушиться на нас, когда мы будем находиться на марше.

Я приказываю всем командирам сразу по выходе из теснины перестраивать свои подразделения из походных в боевые порядки.

Как оказывается, можно было обойтись и без этого. Персы не оседлали высоты, а в оборонительном порядке поджидают нас на песчаном побережье, там, где река Пинар впадает в море. Враг оказывается у нас на виду примерно после полудня. Ярко светит солнце. Слева от нас плещется Исский залив.

   — Ты видишь его?

Стоящий у моего плеча Гефестион указывает на центр неприятельской линии. Даже на расстоянии двух тысяч локтей невозможно не заметить великолепную и огромную колесницу Дария, находящуюся в центре строя воинов конной царской стражи, восседающих на лучших вороных жеребцах.

Самого его с такого расстояния, конечно же, не разглядеть, разве что плюмаж шлема. Но меня всё равно охватывает глубочайшее волнение.

Наконец-то мой могучий соперник вышел на поле! Наконец-то владыка Азии стоит передо мной!

Дарий Персидский.

При всём том, что он является Царём Царей, Властелином Земель, Владыкой Стран от восхода до заката Солнца, я (как и весь мир) знаю о нём, пожалуй, меньше, чем о любом из обычных командиров его войска. Известно, что ещё до воцарения он славился силой и храбростью: особую славу принесла ему скорая и бесспорная победа над неким армянским великаном. Дарий высок ростом, и его называют самым красивым мужчиной во всём персидском воинстве. Его брат Оксатр обладает силой десятерых, однако Дарий легко превосходит его и в конном, и в пешем бою. Так, во всяком случае, рассказывают, но правда ли это, мне неизвестно.

Зато мне точно известно, что Дарий сумел добиться верности не только от своих родичей и соотечественников, но и от иностранных наёмников, включая эллинов. Вождям последних, таким превосходным полководцам, как Тимонд, сын Ментора, Патрон из Фокиды и Главк из Этолии, я предлагал двойную и даже тройную плату, с тем чтобы они перешли на мою сторону. Ни один не согласился. Дарий даровал им земли, выдал за них знатных персиянок, отвёл их детям видное место при своём дворе. То, что мой соперник так высоко ценит способных командиров, означает, что он разбирается в войне, а раз ему удалось заручиться их верностью, значит, он разбирается и в людях.

Парменион, которому предстоит командовать нашим левым флангом, подъезжает и останавливается рядом со мной. Армию Дария, фронт которой простирается в обе стороны, насколько достигает око, составляют двести тысяч воинов, не считая ста тысяч местных ополченцев. У нас сорок три тысячи бойцов. Вражеская конница, усеявшая весь ближний берег Пинара, кажется неисчислимой. Пехота его как раз сейчас выстраивается позади реки в двойную фалангу. В тылу, чуть меньше чем на десять стадиев, простирается ровное пространство: дальше начинается каменистый склон. Вся прибрежная территория густо изрезана оврагами, делающими организованное отступление армии практически невозможным. Мы знаем эту местность: мы прошли по ней всего четыре ночи тому назад.

Поле для боя нешироко. От сорока восьми до пятидесяти двух сотен локтей. Кавалерии у Дария столько, что он может покрыть это пространство три раза. Останься он по сирийскую сторону гор, это дало бы ему неоспоримое преимущество, но здесь, на тесной равнине, всей этой коннице не развернуться.

И снова мне улыбается удача.

Ко мне лёгким галопом в сопровождении троих подручных подъезжает превосходный командир по имени Протомах, которого товарищи за полноту прозвали Пончиком. Сегодня его копейщики осуществляют передовую разведку.

   — Ну, Пончик, что-нибудь разузнал?

   — Не без того, господин.

Река Пинар неглубока (мы перебрались через неё вброд четыре дня тому назад, не замочив бёдра), но берега, особенно на той стороне, где находится неприятель, у неё крутые и густо поросли ежевикой. Протомах сообщает, что там, где утёсы не слишком круты, неприятель вбил частоколы.

   — Почему его кавалерия на этом берегу реки?

   — Прикрывают пехоту, которая разворачивается на том берегу. Конники выехали вперёд при нашем появлении, на тот случай, чтобы наша кавалерия не атаковала не успевшую построиться пехоту.

Этому сообщению нет цены. Из него следует, что Дарий намеревается обороняться; он уступил инициативу мне.

Слева море. Ровная местность. Поле для кавалерии. Справа изрытые оврагами подножия холмов поднимаются к кряжу в форме полумесяца, куда теперь, чтобы создать угрозу для нашего правого фланга, тысячами устремляется неприятельская лёгкая пехота. Хотя мы стоим в пяти стадиях от вражеского фронта, это крыло врага растянулось за пределы нашего фланга.