Александр Великий или Книга о Боге

Один из вновь набранных рекрутов, Никомах, находился в любовной связи с командиром отряда гетайров Димносом, который в доказательство своей любви по секрету рассказал юноше, взяв с него клятву молчания, о заговоре группы командиров из конницы гетайров, в которую входил сам Димнос. Участники заговора, желавшие возвратиться в Грецию, договорились в ближайшие три дня убить Александра кинжалом или ядом. Они были многим недовольны, устали от похода и считали себя обделенными при раздаче наград. Казалось, что примером им послужило убийство Дария. Испуганный Никомах поспешил нарушить данную им клятву молчания и рассказал все старшему брату Себалине, солдату из соседней фаланги. Себалина посчитал своим долгом доложить об услышанном новому командующему отрядом гетайров Филоте. Этот последний, казалось, не придал никакого значения сообщению. Оба брата вместе напомнили еще раз Филоте о не терпящем отлагательства деле, но Филота и на этот раз остался безучастным и ничего не сказал царю. Срок исполнения заговора приближался, и, в конце концов, Себалина сумел сам предупредить царя.

Александр был поражен тем, что могла возникнуть сама мысль о посягательстве на его жизнь. Он тотчас же приказал арестовать Димноса. Увидев стражников, Димнос закололся кинжалом, что явилось достаточным признанием виновности. Затем к Александру приволокли юного Никомаха. Александр, считая его соучастником, схватил его за горло. В доказательство своих добрых намерений Никомах сказал Александру, что в течение трех дней предупреждал Филоту. Теперь давать объяснения пришла очередь Филоте. Он оправдывал свое молчание тем, что не придал значения словам Димноса, так как считал его скверным командиром, надоевшим всем своими жалобами и сменами настроения. Только самоубийство Димноса заставило его отнестись серьезно к тому, во что он раньше не верил.

Александр ничем не выдал подозрения или удивления по поводу странного поведения Филоты. Он сделал вид, что вполне откровенно разговаривает с ним, даже оставил его на обед, как случалось прежде, и был при этом по-дружески внимателен к нему. Однако среди ночи он послал своих приближенных с Гефестионом и Кратером схватить Филоту. Они нашли его спавшим в постели и связали его.

На рассвете Филота, старший сын Пармениона и один из первых военачальников Александра, предстал перед войсковым собранием македонян и греков, связанный по рукам и ногам и с завязанным лицом. Александр взял слово и излил все свое недовольство арестованным, накопившееся еще со времен египетской кампании, и трудно было себе представить, что его память могла хранить столь тяжелый груз. Он привел еще одно доказательство вероломства Филоты – его письмо, написанное после паломничества в Си-ву, в котором он высмеивал ответ оракула. Александр прочел по памяти отрывок из другого письма, перехваченного у гонца, где старик Парменион писал сыну: «Думай прежде всего о себе и своих близких, только так мы придем к цели…».

И, наконец, Александр сообщил о свидетельстве Антигоны, любовницы Филоты, сопровождавшей его в походах в течение последних четырех лет. Филота, по-прежнему влюбленный в нее, только теперь узнал, что все эти четыре года она день за днем следила за ним и обо всем доносила царю. Все несчастья свалились на него одновременно, это так потрясло его, что, стоя со стражниками по бокам, он пошатнулся и на мгновение потерял сознание. Сколько раз говорил он Антигоне, что все великие военные свершения имели успех только благодаря ему и его отцу, сколько раз подвергал критике принятые Александром решения и уверял, что без него и его отца он не был бы так долго царем! Филота был по натуре тщеславным. Случайные слова раздражения и бахвальства, произнесенные в тиши алькова, в сущности, не имели никакого значения, а теперь, сказанные вслух перед толпой при свете дня, обернулись преступными замыслами. Зять Филоты Кен был настолько возмущен, что, схватив камень, хотел первым бросить его в Филоту, уверенный, что за ним последуют другие. Но Александр остановил его, ибо большинство солдат стояло в нерешительности. Всем казалось очевидным, что Филота совершил серьезный проступок, когда пренебрег сообщением о заговоре. Но они сомневались в том, что этот храбрый военачальник, столько раз рисковавший жизнью за Александра, мог сознательным замалчиванием поощрять задуманное злодеяние и, тем более, участвовать в его подготовке. В то же время вызывала беспокойство открывшаяся способность Александра устанавливать секретную слежку за командирами, даже за самыми близкими ему.

Филота прибегнул к защите. Какие доказательства его вины могли быть выдвинуты против него? Разве его имя было упомянуто доносчиками в числе заговорщиков? Его критические замечания в адрес царя никогда не произносились публично и разве сам Александр не просил его всегда говорить с ним откровенно?

Весь день солдаты горячо обсуждали событие. Одни подтверждали виновность Филоты, другие считали его невиновным. Как всегда в таких случаях, истина была посредине.