Александр Великий. Мечта о братстве народов

Доставили врача Критодема, уроженца острова Кос. Нужно было вытащить из раны деревянную стрелу длиной 1,2 метра с железным наконечником. Возможно, в этот момент врач вспомнил слова Гиппократа: «Порицания достойно, если из раны вытаскивают стрелу, что является злом еще большим, чем сама стрела в ране». Он дрожит от страха. Для этого есть и еще одна причина: плачевная судьба придворного врача Главкия. С помощью пилы Критодем удаляет длинную наружную часть стрелы с оперением, расширяет рану ножом настолько, что в нее можно ввести кусачки, чтобы сначала отломать стрелу: две зазубрины на острие длиной десять сантиметров и шириной четыре мешают сразу извлечь ее. Четверо помощников держат раненого. Критодем расшатывает наконечник, застрявший в грудной клетке, так что, наконец, его можно вытащить. Кровь хлынула из раны. Александр лишается чувств и «выглядит так, будто конец близок». Но вот кровь удается остановить. Рана дезинфицируется вином и истолченными в порошок листьями персикового дерева, сверху накладывается зола морской губки, смешанная со смолой. Александру дают маковый отвар, и вскоре он засыпает. Критодем облегченно вздыхает: хвала богам, легкое не задето, пострадала лишь диафрагма.

Александр выжил. Большинство тяжелораненых в те времена могли протянуть лишь несколько дней, от силы неделю-другую, а затем умирали — как правило, от заражения крови, так как антисептических повязок еще не знали. Опыт показывает, что лечение было очень неэффективным. Если в битве с Пором были тяжело ранены тысяча двести воинов, это значило, что по меньшей мере тысяча из них обречены.

Это было восьмое ранение Александра. В иллирийском походе он был ранен дважды: камнем в голову и дротиком в шею. На Гранике царь отделался легко: кинжал повредил лишь кожу головы. В битве при Иссе он получил удар мечом в правый бок. Под Газой в его стопу попала стрела. И еще дважды его ранило стрелой в боях с аспасиями и гандридами. Но благодаря своему несокрушимому здоровью и худощавому телосложению Александр всегда поправлялся. На этот раз все обстояло намного серьезнее. Никогда уже ему не было суждено стать таким, как раньше. Что же до Птолемея, Кратера, Гефестиона, Певкеста, Леонната, то они, как отмечали Арриан и Диодор, напрямик высказались относительно его безрассудной храбрости: «То, что сделал ты, приличествует простому солдату, но не к лицу полководцу. Твоя жизнь — слишком высокая плата за такой ничтожный городишко, как столица маллийцев. Прибереги ее для другого, более достойного случая. Или ты забыл, что твоя гибель поставит на карту жизни огромного количества людей?».

Так оно и было. Когда слухи о смерти царя распространились среди воинов, они начали жаловаться и спрашивать своих командиров, кто теперь поведет их назад, домой, по землям, опустошенным ими же, по странам, народы которых они поработили и которые теперь осмелеют, прослышав о смерти непобедимого полководца, и нападут на них, а значит, никто, никто из них больше не увидит родные края… Уверениям командиров, что царь-де еще жив, они не верили. Письмо, написанное рукой тяжелораненого Александра, солдаты сочли фальшивкой. Командиры были вынуждены доставить его на корабле в полевой лагерь, расположенный на Гидраоте и Акесине. Происшедшее там убедительно доказывает, что войско — это Александр, а Александр — это войско.

«Когда корабль приблизился к лагерю, он повелел, возлежа на ложе, убрать занавеси на кормовой части верхней палубы, чтобы все могли видеть его.

Но они закричали: «Это его труп! Они привезли нам его труп, чтобы мы погребли его!». Тогда он вдруг поднял руку и поприветствовал их. И они закричали и воздели руки к небу, и из глаз их хлынули слезы счастья, на которое они уже не надеялись. Когда корабль причалил к берегу, телохранители принесли ему носилки, но он потребовал привести своего коня. Он доскакал до своего шатра и слез с коня, чтобы все видели, что он может стоять на ногах. Со всех сторон устремились к нему воины, трогая его руки, колени, его одежду», — писал Арриан.

Полководцы доставили своего царя туда, где реки Пенджаба сливаются и впадают в Инд. Они поставили на корабле руль, чтобы шум весел не нарушал покой Александра. Но само слово «покой» было ему ненавистно. Несмотря на слабость, он приказал заложить здесь новую Александрию. Казалось, это место было создано для утверждения власти над землями, лежащими окрест, и для развития торговли между Востоком и Западом. Удивительной была быстрота, с которой росли стены, возводимые тысячами местных жителей, согнанных на работы, и солдатами, которые не могли уже принимать участие в военных действиях. С поразительной скоростью прокладывались дороги, сооружались верфи.