Александр Великий. Мечта о братстве народов

Свой первый удар он подготовил еще в Кармании. Ее сатрап Астасп, виновный в том, что вовремя не отправил караваны в Гедросию, где их ожидали голодные воины, был приговорен к казни ударом копья. Автофрадата, наместника одной из территорий на побережье Каспийского моря, обвиненного в продажности и развале страны, ожидала та же участь. Орксин, самовольно захвативший власть в провинции Персида, вышел навстречу царю с караванами, груженными дорогими дарами, в надежде быть утвержденным Александром в желаемой должности. Однако доказательств того, что при Орксине в провинции господствовал террор и осквернялись святыни, было достаточно, чтобы затянуть на его шее петлю. Абулит, в свое время сдавший македонянам Сузы и оставшийся там сатрапом, не поставил обозу корм для лошадей, снабдив его лишь деньгами. Александр велел насыпать лошадям золотых монет и спросил: «Ты думаешь, они будут сыты этим?» Изнуренные солдаты потребовали смерти сатрапа. Когда же его сын Оксафр, также виновный в преступном бездействии, стал поносить воинов, Александр вышел из себя и в ярости пронзил его мечом. Объявился и якобы законный наследник Дария по имени Бариакс. Водрузив себе на голову тиару, он попытался призвать мидийцев к освободительной борьбе. Он умер так же, как и иранцы Ордан и Зариасп, решившиеся на сопротивление.

Астасп, Автофрадат, Орксин, Абулит, Оксафр, Бариакс, Ордан и Зариасп были из старинных благородных родов, но от руки палача их не спасло ни знатное происхождение, ни заслуги, которыми они прославились в царствование Дария. По отношению к высокопоставленным македонянам и фракийцам Александр вел себя таким же образом. Он повелел Клеандру и Ситалку из Экбатан явиться в Карманию, чтобы держать ответ за преступления, в которых они обвинялись: разграбление храмов, жестокое обращение с населением, надругательство над женщинами. Против них свидетельствовали свои. же воины, поэтому суд был коротким. С учетом тяжести совершенных злодеяний они не были повешены, их не пронзили копьем — такая смерть была бы слишком быстрой. Их распяли на кресте. Македоняне приняли это решение Александра с особенным удовлетворением, потому что и Клеандр, и Ситалк были среди тех, кто злодейски умертвил незабвенного полководца Пармениона. Вместе с ними казнили и 600 охранников, осуществлявших их преступные замыслы.

Этой чисткой Александр преследовал определенную цель — запугать своей жестокостью нерадивых сатрапов. Он не щадил даже старых заслуженных македонян, которых осталось уже немного и в которых он особенно нуждался. Но зато простой люд говорил: «Этот царь действительно справедлив. Он не желает, чтобы с нами обращались, как со скотом, и защищает народ от произвола и притеснения правителей». Иногда страдали и невиновные. Славное это было время для доносчиков и наушников. Не так уж сложно было донести на своего заклятого врага, добиться его казни, предъявив ложное обвинение. Такие случаи множились. Особенно усердствовали жрецы, которых поддерживал Гефестион. Но подобные проявления несправедливости считались закономерными и неизбежными: лес рубят — щепки летят.

Каждый день на пути следования из Гуляшкирда через Таруану в Пасаргады и Персеполь перед шатром Александра останавливались всадники с донесениями. Чаще новости были невеселыми: умер Мазей, первый персидский правитель, пользовавшийся доверием Александра. В Индии наемники убили сатрапа Филиппа. Поступало все больше жалоб на Клеомена, ведавшего прежде казначейством и поднявшегося до наместника в Египте. Особенно много нареканий было из Греции, где египетское зерно настолько подорожалоччто беднота голодала. Клеомен же, торгуя зерном как ему заблагорассудится, загребал огромные барыши. Но, поскольку миллионы поступали и в государственную казну, пройдоху-грека на так легко было поймать за руку. Из нисайских конюшен, имевших для кавалерии большое значение, увели большую часть лошадей. В горах Армении и Каппадокии, где мира не было уже давным-давно, власть окончательно перешла к иранцам. Во Фригии бунтовали племена. А далекую Европу опустошали фракийцы, которых считали прирученными еще со времен Филиппа. В Эфесе убили поставленного Александром наместника Эгесия.

Но самой большой заботой царя было дело Гарпала. Хромой друг юности Александра, негодный к военной службе, был поставлен царем во главе казначейства. Он перенес свою резиденцию из Экбатан в Вавилон и вел там такой образ жизни, что даже видавшие виды вавилоняне считали это верхом неприличия. Превзойти его в разнузданности могла одна лишь Пифионика, представительница древнейшей профессии, дававшей женщине единственную в ту пору возможность быть свободной и независимой. Потому что законом в Греции все еще было мнение Перикла, согласно которому царство женщины — кухня и детская, а ее высшая добродетель — не выделяться ни в хорошую, ни в плохую сторону.