Александр Великий. Мечта о братстве народов

Именно этого и хотел Александр. Он сумел воспользоваться временем и примерно в тридцати километрах вверх по течению обнаружил место, где река поворачивала и, разделившись на два рукава, охватывала поросший лесом островок. От главного лагеря (который, вероятно, располагался вблизи Харанпура) Александр под покровом темноты пробрался сквозь подступавшие вплотную к воде деревья и направился туда, где его финикийцы, киприоты, ионийцы уже собирали корабли, устанавливали рули, наполняли кожаные мешки сеном. И вот безлунной дождливой ночью Александр вместе со своими даками — конными лучниками, скифами-конниками, агрианами-копьеносцами, царскими щитоносцами — с лучшими из лучших переправился на другой берег. Способность в кратчайший срок переправить через быструю реку, да еще в ночное время суток, пять тысяч кавалеристов и десять тысяч пеших воинов и снова собрать их всех на другом берегу свидетельствовала о том, что македонские военачальники зря времени не теряли.

Однако их план, который, как водится, представлял собой уравнение со многими неизвестными, претерпел некоторые изменения. Река разлилась, и случилось так, что связь между уже успевшими переправиться конными частями и пехотой была нарушена, поэтому Птолемей, Лисимах, Гефестион, Селевк нечлредставляли, что им делать: то ли дожидаться пехоты, то ли провести всю операцию лишь силами кавалерии. Им все же следовало лучше знать своего полководца. Он вскочил на Буцефала (которого, несмотря на возражения конюха, все же решил взять с собой в поход, хотя жеребцу с белой звездочкой на лбу уже шел тридцатый год) и махнул рукой, показывая направление вниз по течению — туда, где предположительно находился враг.

Пор, которому его форпост уже успел сообщить о молниеносной переправе, думал и гадал, не имеет ли и здесь место лишь отвлекающий маневр Александра и не будет ли главный удар нанесен из расположенного напротив лагеря. Может, размышлял он, стоит именно туда направить свои основные силы? Или достаточно половины их, а может быть, и четверти? В конце концов он решил послать 2.000 конников во главе со, своим сыном, а также 20 боевых слонов и 120 колесниц вверх по течению, поставив перед ними задачу загнать противника в реку. Хотя Пор-младший появился с опозданием, он вполне мог бы успеть нанести собиравшимся на берегу и не готовым к бою македонянам ощутимый удар, однако замешкался, дожидаясь слонов, а его колесницы увязли в размокшей от дождя земле, и не успел индиец оглянуться, как вражеские солдаты накинулись на его войска и нанесли им ощутимые потери.

Александр не случайно отверг предложения своих высших военачальников: неужели они не видели, как взбесились лошади, когда слоны, хотя и с опозданием, все же появились на поле битвы? Конница была и оставалась его главным оружием. С ней он победил у Граника, Исса, Гавгамел. С ней он хотел взять верх и здесь. Но как можно победить, сидя на лошадях, которые не повинуются всаднику? Царские щитоносцы на всех учениях выступали против этих гигантов, используя специально созданное для данных целей оружие. Но маневры — это все же не настоящий бой.

Когда македоняне двинулись на главные силы Пора, последние пехотинцы как раз выбирались на берег. Они были вынуждены сразу же, с марша, пойти в атаку, что было возможно осуществить лишь с прекрасно обученными войсками, способными перестраиваться из походных колонн в боевые порядки прямо на ходу, практически без передышки. А передышка требовалась, поскольку на них надвигались внушавшие ужас фаланги индийцев, в центре располагались боевые слоны под прикрытием пехоты, конники прикрывали фланги. И вполне оправдано было бы сравнение толстокожих великанов с танками, которые впервые применили англичане в 1916 году при Бапоме. Чтобы выйти против их гусениц с зажатыми в руках гранатами, немцам потребовалась такая же недюжинная храбрость, какая нужна была сейчас македонянам. Теперь основную роль играли их щитоносцы: когда Александр в одной из своих молниеносных атак, уклонившись от грозного центра, разметал конницей левый фланг Пора, они внезапно обошли слонов сзади и топорами с длинными ручками перерубили животным сухожилия на ногах, в то время как дакские конные лучники взяли под обстрел махутов и лучников, восседавших в гаудах (так назывались сиденья в виде башен на спинах слонов).

«Некоторые, не помня себя, нападали на животных, взбесившихся от нанесенных им ран, и были затоптаны слонами. Жуткое это было зрелищ е — в особенности когда слоны хватали людей хоботами и бросали оземь. То, что разыгрывалось здесь, ни в какое сравнение не шло с прежними битвами. Слоны вклинились в македонскую фалангу и во многих местах прорвали ее».