Читаем Александра полностью

Александра

Всё расскажу неложно, что ты хочешь знать,С начала. Ну, а если речь затянется, —Прости, владыка[1]: дева тут не тихая,Как прежде, пролила из уст пророчества, —Нет, вопль издав огромный и всесмешанный,Вкусивши лавр, слова вещала Фебовы:Казалось, это голос Сфинкса мрачного.Что у меня и на́ сердце, и в памяти,Услышь, о царь, и, крепким перебрав умом,10 Пройди, развертывая песни, полныеЗагадок темных; пусть стезя понятнаяТебя во тьме ведет прямой дорогою.А я, порвав нить ленты заграждающей,Вступаю на пути речей двусмысленных —Бегун крылатый, — от столба отправившись.Перелетала холм крутого Фегия[2]Проворно Эос на крылах Пегасовых[3],Титона ж — это брат единокровный твой[4] —Она на ложах Керны[5] ждать оставила.20 Отчалив в тишине от камня по́лого,Пловцы стремились от земли[6]. Фетиду же,Губительницу девы[7], били весламиКрасивые на вид и многоногие,В цвет аиста, юницы фалакрейские[8],Являя, словно перья, над Калиднами[9]Изгиб кормы и паруса простертыеВ пылающем дыханье ветра с севера.И тут, уста открывши вдохновенныеНа Ате, на холме, коровой избранном[10],30 Так Александра начинала речь свою:Увы, увы, несчастная кормилица[11],Ты, факелами встарь уже сожженная[12],Что нес тот лев, зачатый за три вечера[13],Хоть злой Тритонов пес и разжевал его.Тот вырвал у него живьем нутро, но былТак опален на очагах безогненных,Что волосы от пара пали на землю[14], —Детоубийца[15], пагуба земли моей,Вторую мать, бессмертную, ударивший40 Стрелою тяжкой[16]; посреди ристалищаОтца в борьбе сдержавший напряженьем рукУ Кронова холма[17], где землеродногоКурган Исхена страхом для коней стоит[18];Сразивший псицу дикую — АвсонииУкромные заливы стерегла она,Ловя добычу над своей пещерою,Не псицу — львицу, что быков похитила(Но, тело сжегши, воскресил отец ее,И пред подземной Лептинидой чужд ей страх) [19].50 Он одолел Аида[20]; самого ж егоУбил мертвец — обманом, без оружия[21].А ныне вновь тебя, многострадальная,Сожгут, я знаю, руки Эакидовы[22]И пепел, что в Летрине сохраняется, —Спаленного останки сына Тантала[23], —Да оперенье от Тевтара-пастыря[24].Всё выведет на свет жена ревнивая[25]И мстить своей земле отправит отрока,Уязвлена укорами отцовскими,60 Обижена изменой с чужеземкою.Когда ж увидит, в снадобьях искусная,Что ране мужа нету исцеления —Ведь стрелами, гигантов сокрушившими,Пронизал лучник лучника[26], — погибнет с ним:Стремглав с высоких башен с шумом броситсяНа место, где скончался милый только что,Снедаемая страстью к мертвецу, отдастСвой дух его устам, еще трепещущим[27].Тебя оплачу дважды, трижды, родина:70 Увидишь ты опять копья владычество,Дома свои, огнем опустошенные.Опла́чу гроб отважного ныряльщика[28]:Он, внук Атланта, сшитый мех взял некогда,Обвил тем мехом тело и поплыл один,Уподобляясь неводу истрийскому,Что на четверке кольев расставляется;Зеринф покинул он ритимнской чайкою[29] —Пещеру той богини, что собак разит[30].Кирбантов крепость, Саос[31], разрушал тогда,80 Всю землю затопляя, Зевсов дождь. И ницКлонились башни, жители ж судьбу свою,Плывя, в последний раз очами видели.Плоды дубов и грозди виноградныеВкушали там, резвясь, киты с дельфинами,Тюлени же на ложах свадьбы правили.Бежит, я вижу, окрыленным факеломПефнейской псицы похититель[32] — та былаПорождена в воде плывущим коршуном[33],На свет же появилась, скорлупу взломав.90 Ужо, о белогузый мореход[34], тебяДорога к Ахеронту примет[35] — ты теперьНе ходишь больше отчими гноищами,Как прежде, в час, когда красу богинь судил[36].Ты вместо стойл — чрез Челюсти ослиные,Чрез Лас[37] пройдешь; покинешь ясли, полныеКормов овечьих, весла сухопутные[38], —Помчит тебя корабль, Фереклом[39] сделанный,К двойным проходам, к тихой глади Гифия[40],И там, кривые зубы корабля вонзив100 В утесы, чтобы мощь прибоя сдерживать,Дашь отдых судну с девятью полотнами[41]И, словно волк, невесту украдешь свою,Безмужнюю[42], двух дочерей[43] лишенную —Голу́бок, прямо в петлю чужака опять[44]Попавшую добычей, в птицелова сеть,В то время как на берегу овец онаСжигала Фисам с Биною-богинею[45].За Скандией, за мысом за Эгиловым[46]Помчишь, лихой ловец, добыче радуясь.110 Страсть изольешь ты на змеином островеУ Акты — змеецарь, сын Геи, правит там[47].Вторично ж с ней Киприду не познать тебе[48],Холодный призрак будешь обнимать во сне,Но сон пройдет — и ложе ощутишь пустым:Тебя суровый муж жены-флегреянки,Тороны, — тот, которому неведомыНи смех, ни слезы, ибо их лишился он[49];Который прибыл в старину из ФракииК прибрежью, бороздимому ударами120 Тритоновыми[50], — прибыл не морским путем,А, словно крот, тропой непроторенною,В щели пещеры просверлив отверстие,Прошел под морем, отпрысков покинувши,Что чужаков губили поединками(Взмолился он к отцу, чтоб тот помог емуВернуться в край родной, откуда некогдаВ Паллену — мать гигантов[51] — перебрался он);Он, как Гуней[52], поборник справедливостиИ страж Ихнеи, Гелиевой дочери[53],130 Насильственно расторгнет нечестивый бракИ разлучит тебя с твоей зазнобою.Ты не стыдился тех, кто Химерея гробИ Лика здесь почтил по прорицанию,Любви Анфея, пира с чужеземцами,Когда вас Эгеон очистил льдом своим[54].Дерзнул ты божью правду преступить, блудник,И стол попрать, Фемиду ниспровергнувши,Нрав показав кормилицы-медведицы[55].И вот, впустую струны тронув, грянешь песнь[56],140 Ни хлеба, ни награды недостойную.Отечество оплакав, встарь сожженное,Придешь, руками обнимая только теньПлевроновой вакханки[57] о пяти мужьях —Хромые дщери Моря долговечного[58]Соткали ей тройными веретенамиСудьбу: с пятью изведать ложе брачное.Вначале двух волков увидеть, хищников,Или орлов с глазами похотливыми[59].Еще того, кто корнем от карийских вод,150 Из Плина вырос, варвар-полукритянин,Эпеец, не аргивянин беспримесный[60].А дед его[61] Эннеею, Геркинною,Эриниею, Меченосной Фурией[62]Разжеван был и погребен в гортани ей,Когда она вкусила от плеча его;Вторично он возрос и, НавмедонтовойТяжелой страсти избегая всячески,В поля Летрины послал Эрехтеем был[63],Чтоб ровной сделать там скалу Молпидову —160 Заколотого Зевсу Дождевому плоть[64], —Чтоб тестя сокрушить, зятьев губителя[65],Нечистым ухищреньем, что Кадмилов сын[66]Измыслил. Тот, хлебнув в последний раз, ушелВ Нереевы могилы, давши имя им,Но прежде истребил весь род проклятием[67] —Возница, тот, кто правил Псиллой быстроюИ с ней Гарпинной, что подобна Гарпиям[68].Потом четвертого увидит — ястребуСтремительному брат он; это тот, кого170 Провозгласят вторым из всех сородичейВ смертельной схватке[69]. Наконец, и пятого[70]Заставит по ночам на ложах мучитьсяИ сохнуть по красе ее приснившейся.А пятый наречен в мужья китеянкеЧужелюбивой[71], беглеца энонскогоСын, сделавшего войско шестиногоеИз муравьев людским[72]; он — пеласгическийТифон, кому, седьмому из детей, огняЕдинственному избежать достанется[73].180 А тот[74] придет обратною дорогоюИ пчел кровавых из расщелин выгонит[75],Как юноша, что дымом взволновал гнездо.Они же ветрам в жертву, кровожадные,Юницу принеся, того родившую,Кто, змей скиросский, в имени войну несет[76];Ее искать вкруг моря Салмидесского[77]Начнет супруг, губительницу эллинов[78].На пенном берегу он будет долго жить,У Кельтра[79] вод болотистых, всё думая190 С тоскою о жене — о той, которуюЛань от мечей спасла, гортань подставивши.И будет путь пустынный назван в честь егоНа берегу морском[80], в честь жениха, судьбуКлянущего, и плаванье бесплодное,И ту старуху с ликом изменившимся[81]Близ жертвенных сосудов с омовеньями,Близ чаши, что бурлит огнем Аидовым,Глубинным: в чашу дует жрица черная[82],Безжалостно варя в ней человечью плоть.200 И будет он бродить по скифским местностямПять полных лет, рыдая о возлюбленной.А те, вкруг алтаря пророка Кронова,Пожравшего птенцов-малюток с матерью[83],Соединят себя вторично клятв ярмом[84],Вооружатся веслами тяжелымиИ Вакха воспоют, что спас от прежних бед,Упасть врага заставивши[85]; ему, Быку[86],В покоях у пещеры бога, прибылиДающего[87], Дельфийского, владыка войск210 Губительных[88] начнет обряды тайные.За жертвы те отплатит неожиданноБог-Виноградарь, Фигалийский, Факельный[89]:Льва оторвет от пира, ногу лозамиЕму опутав, колос погубить не дастСтригущим зубом, челюстью прожорливой[90].Давно уж вижу — беды, словно змей клубок,Ползут по морю; слышу их шипение,Что нам грозит пожаром разрушительным.О если б в Иссе многоводной Кадм тебя220 Не насадил, Прилид, губитель родичей,Четвертый от Атланта бесталанногоПосев, путеводитель силы вражеской,Прорекший ей к победе всевернейший путь![91]О если бы Эсаковы пророчестваОтец мой не отринул, как кошмар ночной,Обрек бы общей участи за родинуДвоих, в огонь лемнийский их отправивши![92]Тогда бы нас не захлестнула зол волна.И вот уж смотрит Палемон, детей гроза[93],230 Как закипает парусными чайками[94]Жена Огена, титанида древняя[95].И вот уж гибнет двойня со родителем,Что поражен в ключицу тяжким жерновом,Хоть прежде и спаслись они, когда отец —Питомец чаек, рыбаками пойманный,Друг водорослей, раковин закрученных —Поверил наговорам из флейтиста устИ их — злодей, детей губящий собственных, —В ларце закрыв обоих, в море выбросил[96].240 А с ними и советчик, позабывший вдругЗапреты передать богини-матери,Мечом пронзенный в сердце, рухнет замертво[97].И вот Мирина[98] стонет, стонут вместе с нейМорские берега, внимая конский храп,Когда, свершив прыжок свой пеласгический,Ногой проворной выбьет волк пылающий[99]Из дальнего песка и шум, и блеск ключа,Источники откроет, встарь закрытые.И вот сжигает землю всю Арес-плясун,250 Ведя свою кровавую мелодию;Мой край передо мной опустошаемыйЛежит; трепещут пашни, как колосьями,Блистающие копьями. И в уши мнеС высоких башен горький вопль вонзается,Стремясь к эфирным пажитям безветренным:Плач женщин, одеянья разрывающих, —На них несчастье за несчастьем рушится.Но будет зло одно, из зол сильнейшее,Что разорвет тебя, о сердце бедное[100]:260 Орел-воитель, черный и стремительный,Сверкая взором, роя землю крыльями,Из уст, кружа по колеям извилистым,Вопль издающий, что бросает в холод всех, —Возлюбленного брата твоего схватив,На воздух поднявши, питомца Птоева[101],Когтями, клювом тело будет рвать, сквернитьУбийством землю, водоемы здешние,На колеснице им ровняя борозду.Возьмет потом он выкуп за тельца того —270 Сверкающий металл пактольский[102], взвешенныйТочнейшими весами; но со временемОтдаст такой же выкуп, за себя уже[103],И в урну Вакхову сойдет[104], оплаканныйОт нимф, которым мил Бефир сверкающийИ башня Либетрийская над Пимплией[105], —Торговец трупами; страшась заранееСудьбы своей, наденет женский пеплос он,Коснется челнока у стана ткацкого[106],Последним выпрыгнет на берег вражеский, —280 От братнего[107] копья он и во сне дрожит!О божество, какой уничтожаешь столп,Отняв опору у несчастной родины!Однако ж не без кары, не без горьких слезИ скорби рать разбойная дорийская,Глумясь, смеется над судьбой сраженного:Нет, к кораблям своим последний бег свершив,Спасая жизнь, объята будет пламенем[108],Взмолится к Зевсу, беглецов спасителю[109],Чтоб горьких Кер отвел он от разгромленных.290 Тогда уже ничто — ни ров, ни лагеряОплот, ни колья, словно крылья вбитые,Ни стен зубцы, ни насыпь — не поможет им.Как пчелы, коих гонит дым порывистыйИ смешанный с огнем, они попрыгают,Ныряльщикам подобны, с верхней палубыНа скамьи, на корму густыми толпамиИ кровью обагрят чужой страны песок.Героев многих, что добычу эллинамНесут на копьях и гордятся предками,300 О Гектор, растерзает сила рук твоих,Убийством брызгая, стремясь к сражениям.Но я страданья понесу не меньшие,Всю жизнь пропла́чу по твоей могиле я:Несчастным, о, несчастным мне предстанет светВ день высшего из бедствий всех, которыеСвершило время, круг вращая месячный[110].Твое опла́чу отрочество млечное,О львенок, столь любезный всем сородичам:Свирепого дракона огненосною310 Любовною стрелой ты поразишь своей,И ненадолго он совьется петлями;Ты, укротив его, а сам нетронутый,Лишишься головы на алтаре отца[111].Ах, горе! Двух опла́чу соловьев-сестер[112]И с ними твой удел, щеница горькая[113].Одну сестру земля, что порождает нас,Разверзнувшись, сокроет в щели-логове,Взирающую в страхе на окрестный стон[114],Где смерть свою нашла — в той роще дедовой[115] —320 С детенышем прелюбодейка тайная:Он грудь еще не тронул материнскую,Она еще омыта не была, родив[116].Тебя же жертвой к диким брачным празднествамЛев ненавистный поведет, Ифиды сын[117],Как будто подражая мрачной матери[118],Которой[119] горло взрежет, кровь сольет в сосудУжасный змей[120], палач телицы взвенчанной,И сокрушит мечом, принадлежавшим трем[121],Волкам ту жертву бросит Кандаоновым[122].330 Тебя ж на берегу, старуху-пленницу[123],Долонки, возмущенные проклятьями,Побьют камнями волей всенародною:Дождем тебя хитон оденет каменный,И ты навеки станешь Майрой[124] траурной.А тот[125] алтарь украсит Агамемнонов[126],Рассыпав по нему седые локоны(Бедняк, что куплен покрывалом сестринскимИ возвратился на руины родины,Во мрак забвенья спрятав имя прежнее[127]),340 Когда с ужасным гребнем змей, земли роднойПредатель, запалит тяжелый факел свойИ выпустит на свет отродье мерзкое,Засов с утробы конской отодвинувши[128].А той лисы с повадкою СизифовойСородич[129] свой зажжет сигнал губительныйТем, кто отплыл к теснинам близ Левкофрии,К двум островам Поркея детоядного[130].Меня ж, утех супружества лишенную,Чье тело в терем каменный заточено,350 Под крышею без потолка — тюрьма тюрьмой —И спрятано во мрак девичьей горницы, —Ведь прогнала я с ложа бога страстного[131],Форея-бога[132], Птоя, Ор водителя[133],Как будто бы до старости безбрачиеХранить стремясь, Палладе в подражание(Ей брак не люб, милы врата с добычею[134]), —Меня, голубку, силой к ложу коршунаПотащат, впившись челюстями хищными[135],И умолять я буду о спасении360 Богиню — Деву, Чайку, Стад прибытчицу[136];Она ж, на кровлю теремов из дереваГлаза подняв, на войско будет гневаться,Она, что пала с неба, с трона Зевсова,Бесценным даром деду моему, царю[137].За ту одну обиду — тьмы детей своихОплачет вся Эллада[138] у пустых гробниц,Не на утесах тех, где лягут кости их,Без пепла, что с кострища погребенья взятИ в урны помещен, — велит обычай так;370 Лишь имя горькое, пустые надписи,Горячими слезами их родителей,И чад, и жен стенаньями омытые.О ты, Офельт, и ты, Зарак, утесов страж,Вы, скалы близ Триханта, ты, Недон крутой,Вы, дирфоссийские и диакрийскиеЛожбины все, и ты, жилище Форкина![139]О сколько стонов вы тогда услышите —На берег трупы хлынут, щепы палубы!Какой прибоя рев — не превозмочь его:380 Волна влечет назад водоворотами!Какая тьма тунцов[140], по швам разорванных,На сковородах-скалах! Их, сошед с небес,Перун вкусит, во мраке сокрушаемых,Когда бессонный враг, явивши навык свой,Им, с головами от вина тяжелыми[141],В густой ночи покажет путеводный свет!Того[142], как зимородка, что нырнул, волнаВ пролив потащит узкий[143], обнаженного,Меж двух утесов, как леща, вертя его;390 На скалах Гир[144] сушиться будет он — но тутОпять хлебнет морской воды, отброшенныйОт берега копьем трехкоготным[145]: егоКаратель грозный, что служил работником[146],Ударом приобщит китов движению —Кукушку ту, что празднословно хвастает.И хладный труп дельфина будет выброшенНа землю, и лучом иссушен солнечным.Гнилую эту плоть морскими травамиСестра Несеи скроет в сострадании,400 Кинефия, гиганта-Диска, сручница[147].Его могила, трепеща, эгейский рёвУслышит рядом с перепелкой каменной[148].В Аиде мелинейскую, кастнийскуюБогиню[149] укорять в печали будет он:Она его заманит в петли похоти —Любви, да не любви: в ловушку горькуюЭриний разрушительных запрёт его!И вся земля исполнится рыданием,Границы у которой — там Ареф, а тут410 Крутой проход, что из Либетра к Дотию[150].Придется долго, долго им оплакивать, —На ахеронтских даже берегах — мой брак[151]:Какая рать к морским в утробы чудищам,Размолота зубами многорядными,Пойдет! Другие ж — чужаки в земле чужой —Найдут могилы, далеко от родичей.Того Эйон бисалтский, у Стримона вод,Там, где живут апсинтии с бистонами,С эдонами, — укроет, никогда Тимфрест420 Скалистый не увидит воспитатель-краб[152];Он больше всех на свете ненавистен былОтцу, за то глаза ему пронзившему,Что ложе он делил с чужой голубкою[153].В Керкафа долах будут похороненыТри чайки[154], недалёко от алентских струй:Молосса, Койта и Кипея лебедь[155], чтоДетенышей свиньи не сможет счесть, хоть самВ премудрый спор он вовлечет соперника,Пророчество о смоквах предложив ему,430 Но, проигравши, встретит смертный жребий свой[156];Другой — от Эрехтея поколениеЧетвертое[157], Эфона брат, как врал один[158];А третий — сын того, кто твердым заступомЭктенов рушил башни деревянные[159],Но бог-Громовник, бог-Советчик, Мельник-бог[160]Бич очищенья бросил на главу его,Когда вооружили Ночи дочери[161]К смертельной схватке тех, кому был брат отцом[162].А двое, псы Дерена[163], где Пирам-река[164]440 Струит волну, междоусобной распреюДруг друга сокрушат, метнув копье и клич,Там, под твердыней дочери Памфиловой.Магарс у моря встанет на холме крутом,Посередине между их курганами,Чтоб не смотрели, даже и в Аид сойдя,Взаимно на могилы, кровью мытые[165].А пять скитальцев[166] в Сфекию РогатуюПрибудут и в Сатрах, в страну ГилатовуТам, где Морфо Зеринфская, останутся[167]:450 Один[168], отцовским сетованьем изгнанныйОт вод Бокара и из нор Кихреевых[169],Сородич мой и он же — вред для родичей,Тот отпрыск незаконный[170]; брата пагубаЕдинокровного, что на стада свой гневИзлил[171], — а шкура зверя кровожадногоЕго неуязвимым в битвах сделала;К Аиду, к мертвым, он имел один лишь путь —Тот путь, что утаен в колчане скифском был,Когда, сжигая тук отцу Комиру, лев460 Молитвы возносил, — и тот внимал ему, —Орленка заключив в свои объятия[172].Родитель не поверит[173], что свирепый бык,Лемнийский Энио перун[174], которогоНикто не победил, — вонзил в себя тот меч,Что был подарен чужаком-врагом[175], свершивНа острие прыжок самоубийственный.Нет, далеко им будет изгнан с родиныТрамбела[176] брат и он же — моей тетки сын,Что в дар была дана тому, кто башни брал.470 Когда-то граждан убедил отдать ееОдин болтун[177], трех дочерей посеявший,На мрачный ужин псу тому, что в моря цвет,Что всю-то землю замутил водой морской,Когда он извергал из челюстей прилив,Волной равнину поглотив окрестную.Но вместо птички скорпион попался в пасть,И тут, познав страданья тяжесть, Форку онВзмолился, сам не зная, как беду избыть[178].Второй[179], придя селянином, отшельником480 С материка на остров, сын дубовогоИ волчьего народа (Никтим — жертва их),Что до луны еще для пищи желудиСреди зимы себе на углях жарили[180], —Медь будет добывать и, роя заступом,Руду по глыбе извлечет из шахт своих[181].Его отца этейский клык, вонзившись в пах,Убил, на члены тело растерзал его[182].И в смертной боли он узнал: правы слова,Что даже между ртом и винной чашею490 Немало зол судьба вращает хитрая[183].А сам тот клык, в крови белея пеноюИ глухо лязгнув, отразил убившего[184],Лодыжку плясуна пронзил без промаха.А третий[185] — сын гиганта, что оружиеВзял из пустой скалы[186]; к нему идейскаяЮница[187] поспешит на ложе тайное —Та, что потом живой еще в Аид сойдетОт горя безысходного, Мунита мать,Который, на охоте злой ехидною500 Крестонской[188] поражен в пяту, скончается;Ведь мать его[189] отца, что в Трое пленница[190],Младенца в руки передаст отцовские,Тьмой вскормленного[191] львенка; только ей однойАктейцев волки[192] цепь надели рабскую,В возмездье за вакханки[193] похищение, —Те, у которых скорлупой яичною[194]От копий защищают шлемы головы.А больше ничего они не тронули,На диво всем, как будто запечатано.510 За это к звездам их подымет лестница[195],Тех полусмертных[196], близнецов, что взяли Лас.О Зевс спаситель! Их хотя б в страну моюНе посылай спасать коростелиху ту[197],Похищенную вновь; пусть на своих судахКрылатых в гавань бебриков[198] прибыв, ониС кормы не спрыгнут быстрою босой стопой.Равно и те, кто этих львов могучее[199],По силе несравненны; Энио, АресИх любят и богиня Троеродная,520 Гомолоида, Лонгатида, Бычья, Мощь[200].Зачем тогда работники трудились те,Дримант с Профантом, что владеет Кромною,Град возводя вождю-клятвопреступнику![201]Хватило дня бы тем волкам-губителям[202],Чтоб, вторгнувшись, предать всё разрушению,Хотя б и канастрейский наш гигант[203] стоялПред башнями, как мощный от врагов оплот,Что превосходит всех в копьеметании,Ударить жаждет стад опустошителя.530 И первым кровью обновит копье егоОтважный ястреб, с пылом совершив прыжок,Из греков лучший — с давних пор готов ему,Погибшему, могилою долонков брег —Мазусия, конечный Херсонеса рог[204].Но есть один — и паче наших чаяний! —Заступник благосклонный — демон Дримний — нам,И Проманфей, Гирапсий, Эфиоп — всё он[205]:Он в день[206], когда скиталец похотливый тот,Налетчик, хищник будет принят в доме их,540 Тех, коим суждено изведать горькоеИ стыдное, и на пирах и празднествахОни почтят дарами Крага[207] грозного,Им разговор содеет ссорой тяжкою.Начнут со слов и будут оскорбленьямиДруг друга мучить и терзать, а после жеДвоюродные братья в битве схватятся,За птиц вступившись — за сестер двоюродныхИ за невест, — насильственно похищенных,Возмездия ища за брак без выкупа[208].550 О, много стрел увидит Кнекион-река[209],Что будут их орлиным духом пущены,Ферейцы[210] не поверят, в страхе слушая.Один, пронзив ствол полый дуба мрачногоКрушиной, поразит в стволе сидевшегоЛьва, что с быком сойдется на смертельный бой.Другой же лев, быку прорвав бока копьем,Повергнет наземь. Но ему второй ударВдруг нанесет баран бесстрашный, памятникМетнув в него, что из Амикл взят, с кладбища.560 Но тут на помощь меди и перун придет,И два быка падут[211]; мощь одного из нихСам Орхией, Тельфусий-бог, Скиаст[212] не смогУнизить, в битве с ним когда свой лук согнул.Одних возьмет Аид, других Олимпа долГостями встретит, но поочередными —Братолюбивых, смертных и бессмертных враз[213].Их копья упокоит божество для нас,Хоть небольшую помощь давши в бедствиях.Других, однако, двинет тучу страшную:570 Их силу сын Рео сдержать не сможет, хотьИх призовет на девять лет на островеОстаться — в подчинение пророчеству[214], —Пообещав, что пищу безупречнуюТри девы[215] всем доставят, кто пребудет там,На высях Кинфа, близ Инопа странствуя,Кто будет пить струю Тритона нильского[216].Пробластом[217] смелым девы те воспитаны —Искусницы зерно молоть на мельнице,И вина делать, и жать масло жирное,580 Зарека[218] внучки: воду претворят в вино!Они и голод, войско истребляющийТех псов чужих, смирят[219], когда придут ониНа ложе, где Сифона дочь покоится[220].Старухи-девы это им накаркали,Те, что на медных веретенах нить прядут[221].Кефей с Праксандром — отпрыски безвестные,А не народов, кораблей владетели, —Четвертый с пятым в край придут, где ГолгамиБогиня правит[222]. Тот[223] толпу лаконскую590 С Терапны приведет, другой[224] вождем придетВойск от Олена, Димы, всех бурейских сил.А этот Аргириппу в крае давниевВоздвигнет, у Филама авсонийского[225];Увидит он друзей судьбину горькую,Что птичий облик примут и, пернатые,Подобно рыбакам, жить будут на море,На ясноглазых лебедей похожие.И, клювами икру хватая рыбную,Населят остров, в честь вождя их названный[226];600 На склоне там, театр напоминающем,Свои жилища возведут ударами —Рядами, тесно, Зету[227] подражаючи.И на охоту вместе полетят они,И ночью спать в леса; пугаясь варваров,Они от них бегут — лишь пеплос греческийПривычен как местечко им для отдыхаЗа пазухой[228]. И хлеб берут из рук они,И крошки за едой, воркуя дружески,Припоминая грустно долю прежнюю.610 Для их вождя началом бедствий, странствия,Скитаний станет рана той трезенянки[229],Когда собака дерзкая и буйнаяВдруг воспылает к ложу. Но спасет егоОт смерти, от ножа алтарь Гоплосмии[230].Шагая, как колосс, землей Авсонии,Свои поставит ноги он на камни те,Что заложил Амебий, созидатель стен[231],Что взяты на корабль, балластом будучи.Судом Алена-брата одураченный[232],620 Пошлет проклятья на поля окрестные,Чтоб от Део[233] им урожая не былоОбильного, хоть пашни орошает Зевс;Лишь разве только этолиец родственныйБыками проведет бразды при пахоте[234].Он землю всю столпами неподъемнымиУставит, и никто не сможет силоюПереместить их хоть на шаг: придут ониОбратно, хоть без ног, придут немедленно,На берегу следы оставив странные.630 Ио равнины полой обитателиСогласно гордым богом назовут его[235]:Им змей убит, что разорил феаков край[236].А те к омытым волнами ГимнесиямПридут, как раки, в шкуры все одетые[237],И будут жить там без плащей, без обуви, —Зато по три двойных пращи на каждого[238]:Научатся младенцы, как метать из них,У матерей быстрей, чем есть научатся:Никто из них и хлеба не попробует,640 Пока, метнувши камень, не собьет кусокС того столба, где, как мишень, поставлен он.Взойдут они на берега суровые,Там, где иберы[239], где врата Тартесские[240], —Из старой Арны родом, главы теммиков, —Холмы же будут помнить леонтарнские,И Скол, и Грайю, и Онхест с Тегирою,Гипсарна воду, струи фермодонтские[241].Других же[242] к Сирту и к ливийским пажитям[243]Забросит, и к теснинам у Тирсенских вод[244]650 (Чудовище там, моряков губившее,Устроилось, но Мекистей сразил его,Копальщик, Быкогон[245], одетый шкурою),К утесам соловьев, что схожи с гарпией[246], —И их Аид, что всех и вся принять готов,Поймает и проглотит до единого,Истерзанных различными мученьями;С дельфином на щите, один лишь выживет,Тот, что украл богиню финикийскую[247].Увидит он жилище одноглазого,660 И людоеду грозному протянет онБокал с вином — отведать после трапезы[248].Увидит тех немногих, что от стрел спаслисьПевкея, Кераминта и Палемона[249]:Они расколют вдребезги суда его,Как рыб, повесят на веревках спутников.На них несчастье за несчастьем рушится,И каждая беда страшней, чем прежняя!Какая только не пожрет Харибда их?Эриния какая, псица-девушка?[250]670 Сирена ли, кентавров погубившая,Этолянка, куретянка ли[251] — песнеюНе убедит погибнуть их от голода?Какую не увидит он драконицу[252],Которая людей зверями делает,Мешая снадобья? А те, несчастные,В свиных хлевах оплакивая жребий свой,Питаться будут жмыхом, с сеном смешанным,С гребнями виноградными. Спасет же их,Придя и корень «моли» дав, Бог прибыли,680 Бог Нонакрийский, Трехголовый, Блещущий[253].Еще он вступит в мрачный край, где мертвые,Чтоб отыскать там старца-прорицателя,Того, что испытал любовь двуполую[254].Он в яме брызнет душам кровью теплоюИ, мертвецов пугая, меч подымет свой.И там услышит голоса он призраков,Что тихо и невнятно с ним беседуют[255].Затем на остров, пламенем сверкающий[256],Что сокрушил гигантов спины, с ними же690 Тифона тело дикого, прибудет онОдин. Там поселил однажды царь боговРод обезьян противных — издеваться чтобНад теми, кто против Кронидов[257] выступил.Минует он могилу Бая-кормчего[258],Жилища киммерийцев[259], ахеронтскуюСтрую, что восстает волной ревущею[260],И Оссу[261], и тропу коров, что некогдаНасыпал лев[262], и рощу Адской Девушки[263],И огненный поток: там неприступную700 Вершину тянет к небу Полидегмон-холм[264],И из его ущелий все источники,Ручьи текут чрез землю авсонийскую.Покинет он высокий склон Летеона[265],И озеро Аорн уединенное[266],Поток Кокита, в темноте рокочущий,И Стикса мрачного струю; там некогдаБессмертным Термией[267] для клятвы место далИ в золотой сосуд оттуда воду лилКогда он на гигантов, на титанов шел.710 Затем Даире с мужем[268] посвятит он дар,И шлем повесит он на самый верх столба.Трех дочерей убьет он сына Тефии,Напевам вторящих певицы-матери[269]:Они прыжком со скал самоубийственнымВ тирсенских волнах крылья оросят свои,Там их веретено завертит горькое.Одну к Фалерской башне[270] море выбросит,И Гланис, землю моющий, возьмет ее.Туземцы деве той воздвигнут памятник720 И жертвами чтить будут, возлияньямиБогиню-птицу Партенопу каждый год.На Энипеев брег, что в море выдался,Другая будет брошена — Левкосия[271],И, долго лежа на скале, даст имя ей,Где жадный Ис с Ларисом низвергаются.А Лигию прибьет к Терине вал морской,И воду изрыгнет она; у берегаСхоронят мореходы средь камней ее,Где Окинар бурлит водоворотами[272].730 Поток могучий, волорогий место то,Где дева-птица спит, очистит струями.Из трех сестер-богинь в честь первой названнойТот, кто весь флот Мопсопа приведет сюда[273],Устроит с моряками праздник факельный,Пророчество свершив; неаполиты жеЕго прославят, что вкруг тихой гаваниЖивут Мисенской, топчут склоны твердые.Запрет все ветры вместе в бычьей шкуре он[274],Но будет снова окружен несчастьями,740 Да бич-перун к тому же поразит его.Он чайкой оседлает ветвь смоковницы,Чтобы водоворот не поглотил его,Когда поток в Харибду низвергается.А после ласк недолгих с Атлантидою[275]В ладью взойдет беспечно самодельную,Что неспособна и доплыть до гавани,И поведет, несчастный, судно шаткое,Что кое-как на средний киль нацеплено.Но будет, как птенец неоперившийся750 Супруги зимородка, Амфибеем[276] онВ пучину сброшен, с мачтами и с палубой, —Ныряльщик, что в канатах весь запутался.Бессонный, будет он носиться по морю,В соседстве с анфедонцем, что из Фракии[277];За ветром ветр своими дуновеньями,Как ветвь сосны, как пробку, закружат его.Едва его спасет от волн губительных,Дав покрывало, Бина[278]. В ранах грудь егоВся будет, да и руки в кровь разодраны760 От скал подводных: ведь за них хвататься онНачнет. Прибудет он на Гарпу, остров тот,Что ненавидит Крон, лишенный мужества[279], —Просителем нагим в печали явится[280],Измышленные беды всем поведает[281]:Чудовища проклятье ослепленногоИсполнится…[282] Но нет еще! Не ввергнул быВ забвенье сон Меланфа, Лошадей вождя[283].Придет, придет он в Рифра гавань тихую,К холму Нерита[284]; но увидит — дом его770 Опустошен лежит до основанияНасильниками девушек[285]. Лисица жеРазвратом благовидным разорит весь дом,Растратит на пиры богатство мужнино[286].А сам претерпит больше, чем при Скеях[287], онРазличных бед: получит от рабов своихУгрозы злобные и наказанияПозорные[288]. И сам себя подставит онУдарам рук и черепков метаниям.Удары не чужды ему: обширная780 Печать Фоанта на боках останется,Бичей его, которыми мучителюБез стона поразить себя позволит он[289],Покроет добровольно тело язвами,Чтобы, к врагам пробравшись соглядатаем,Своей обидой мнимой обмануть вождя.Склон теммикийский, холм богини-Флейтщицы[290]Его родил — нам бедствие страшнейшее.Из моряков один домой вернется он.И вот, как чайка, по волнам бегущая,790 Как раковина, морем вся потертая,Прибудет он к именью, разоренномуПирами Прониев[291], спартанкой дикою[292],Умрет, как ворон, дряхлый[293], при оружье онВ лесах неритских, больше уж не друг морям.Сразит его, вонзившись в бок, губящаяТа пика, что несет сардонской рыбы шип.И назовется сын отца убийцею[294],Ахилловой супруги брат двоюродный[295].Когда ж умрет — пророком назовет его800 Весь евритан народ и те, кто в ТрампииЖивет высокой[296], где потом тимфейский змей,Эфиков вождь, убьет, пируя, юношуГеракла, в ком Эака и Персея кровь,Да и Теменов род отнюдь не чужд ему[297].Гора тирсенов, Перга, примет прах его,В земле Гортинской на костре сожженного[298].Последний вздох испустит он в стенанияхО сыне, о жене[299], убив которую,Супруг и сам пойдет к Аиду вслед за ней:810 Сестры рукою горло перерезано[300]Той, у кого Главкон, Апсирт в сородичах[301].Страданий стольких груду увидав, уйдетВторой уж раз в Аид[302], откуда нет пути,Ни разу в жизни не познав спокойный день.Уж лучше бы, несчастный, ты на родинеОстался, там быков гоняя по полю,Осла в ярмо к ним привязав работником,Изобразив безумие притворное[303],Чем зол таких изведать испытание!820 А тот[304], ища супругу злополучную,Похищенную, вести собираючи,Влюбленный в призрак, что растаял в небе вдруг[305], —В какую он не попадет морскую глушь,Какую сушу не обшарит в поисках?Сначала он узрит места Тифоновы[306],Старуху древнюю, окаменевшую[307]И брег эрембов[308], в море выступающий,Что мореходам тяжек; укреплениеНесчастной Мирры[309] — ей кора древесная830 От родов исцеленье даст болезненных —И гроб Гаванта, жертвы муз[310]: оплакан онБогиней-Чужестранкою, Схенедою,Арентою[311], — кабан убил клыком его.Увидит также башни он Кефеевы[312],Гермеса след ноги гостеприимного[313]И две скалы, к которым то животноеРванулось, пира жаждя. Но не женщина —Орел попал златорожденный в челюсти,Мужчина-мститель в окрыленной обуви![314]840 И чудище то гадкое, без жил совсем,Убито будет, скошено серпом жнеца —Того, что человека и коня извлекИз шеи ласки, взором убивающей[315], —Того, что в изваянья превращал людейОт головы до пят, одевши камнем их;Похитил он светильник, что троим служил[316].Увидит пашни, летом орошенные[317],Поток Асбиста[318], ложа там прибрежные,Когда возляжет со зверьми зловонными[319].850 Всё он претерпит для эгийской псицы той,Трехмужней и рождавшей дочерей одних[320].Придет скитальцем к войску он япигскому[321],Дары повесит деве здесь Скиллетии[322]:Кратер тамасский[323] и из бычьей кожи щит,Супруги обувь — варварскую, мягкую[324].Придет и в Сирис, в глубину Лакиния[325]:Насадит там юница для Гоплосмии-Богини[326] сад, растеньями украшенный.Закон там будет: женщинам оплакивать860 Эака внука и Дориды[327], молнию,Чей в девять рост локтей, в бою губящую;И не носить ни злато на телах своихСияющих, ни пеплосы роскошныеОкрашенные пурпуром: ведь этот крайДало богине божество для жительства.Придет потом в угрюмое ристалищеБыка, что чужаков губил[328]; царицы онАлента и Лонгура, Колотиды, сын[329].Там Кронов серп упал, там воды Конхии[330].870 Гонусу обогнет, сиканов пашни он[331],Ограду волка в шкуре, кровожадного,Которую Крефея внук, причалив тут,Построил с мореходов полусотнею[332].Там масло на камнях, с минийцев счищено,Лежит доныне: ни волне не смыть его,Ни проливным дождям, хоть будут век идти[333].Других[334] пески оплакивают с рифамиЗемли Тавхирской: ведь туда их выбросит,В пустыню, в те места, где сам Атлант живет,880 И все в увечьях будут от крушения.Мопс, что из Титерона[335], моряками там,Умерший, погребен, и над могилоюВесло с «Арго», которым греб, воздвигнуто,Поломанное: мертвецам в сокровище.Поток Кинифа, орошая струямиАвсигды[336], утучняет их. НереевуТам отпрыску, Тритону[337], щедрый дар далаКолхидянка[338] — кратер, из злата кованый,За то, что путь он указал меж рифами,890 Каким Тифид провел корабль в сохранности[339].Взять грекам эти земли во владениеБог двуобразный, моря сын предскажет — в час,Когда народ ливийский, дикий эллинуДар возвратит и из родной земли уйдет[340].Страшась его желанья, всё имуществоАсбисты скроют в самой глубине земли;Вот там вождя кифейского злосчастного[341]С людьми его Борей на берег выбросит,Да сына Тенфредона Палавтрейского,900 Царя у амфрисийских евриампиев[342],Да тех владыку мест, где волк скалою стал,Пожравший выкуп, и тимфрестских скал еще[343].Одни из тех несчастных об ЭгонииТоскуя, об Эхине, о Титаре — те,Те — о Трахине, Ире, Гонне — городеВ земле перребской, о Фаланне, пажитяхУ Олоссонов и о Кастанее[344], — векРыдать без погребенья будут в скалах там.Одно несчастье за другим воздвигнет бог,910 Пред возвращеньем даст сплошные бедствия.Эсара струи примут и в ЭнотрииКримиса-городок того, кто, раз змеейУкушенный, убийцей стал зачинщика[345]:Сама Труба-богиня острие рукойНаправит, тетивой звеня меотскою[346].У Дира берегов поджег он некогдаЛьва дерзкого и принял змея скифскогоКривого, что клыком звенит без промаха[347].А павший — будет погребен напротив он[348]920 Алея, Патарея храма[349]; бурно тамКрафид с Навефом[350] в море изливаются.Убьют же авсонийские пелленянеЕго, линдийцам помогать пришедшего[351]:Далече от Фермидра, от карпафских гор[352]Тех Фраский[353] занесет собакой огненной,Чтоб землю заселили чужестранную.И там, в Макаллах, над его могилоюХрам возведут великий[354]: бога вечногоПочтут в нем возлияньями и жертвами.930 Коня ж строитель[355] в гаванях Лагарии —Тот, что копья боится, строев воинских,Отплачивая клятвопреступлениеОтца[356] (из-за овец, копьем захваченных,Когда ворвались в башни Комефо войска,Чтоб брак свершить обещанный[357], поклялся он,Несчастный, Кидонийской Алетидою,Фрасо[358], и с нею — богом, что в Крестоне чтут,Кандаоном, Мамертом[359], волком-воином, —Тот, что во чреве матери позорный бой940 Затеял, брата кулаками потчуя,Еще не видя даже яркий свет Тито[360],И не пройдя чрез муки схваток родовых, —За это породил и сына-труса он,В бою кулачном славного, а в битве — нет,В ремеслах же особенно полезного), —Близ Кириса-реки, близ Килистана струй[361]Поселится, пришлец, вдали от родины.Орудия ж, которыми он статуюСоздаст — ту, что нам будет неизбывным злом, —950 В дар принесет он в Миндии[362] святилище.Другие ж землю населят сиканскую,Придя в нее в скитаньях; Лавмедонт[363] тудаПослал трех дочерей Фенодамантовых,Разгневанный бедой с китом прожорливым,Чтоб там зверям их на съеденье отдалиВ краю далеком, лестригонском, западном,Где всё вокруг — пустыня необъятная.Но там они великий храм богине в дарЗеринфской, матери борца[364], построили,960 От смерти спасены и одиночества.Одну из них[365] в супруги взял Кримис-река,Представ в собачьем облике, и демонуЗвероподобному она детенышаПрекрасного рождает[366]. ОснователемТрех городов он станет; отпрыск АнхисаПобочный будет на трехшеий остров[367] им,На самый край, доставлен из дарданских мест[368].Несчастная Эгеста, волей демоновТвоим уделом будет вековечное970 Рыданье по моей сожженной родине[369].Оплакивать ты будешь в одиночествеИ непрестанно башен разрушениеЕще так долго! Весь народ твой в темныеОдежды облачится умоляющихИ жизнь в грязи, в печали повлечет свою.Нечесаные локоны на спинах ихНапоминать всем будут о беде былой.А многие вкруг Сириса, Левтарнии[370]Населят пашни. Злополучный там лежит980 Калхант: считал маслины по-сизифовски[371]Бесчисленные он — и под ударом пал[372].Синид проворный там бежит потоками,И орошает он ложбину Хонии[373].Подобный Илиону град в недобрый часОни населят[374], огорчат Добычницу,Трубу-богиню[375]: перебьют в дому ее[376]Ксуфидов, мест тех прежних обитателей.Закроет статуя глаза бескровные,Взирая, как ахейцы — волки дикие —990 Ионян режут в пагубной усобице:Жрец города и жрицы отпрыск, падая,Сам первый обагрит алтарь свой собственный.А те — мысы тилесские суровыеПолучат, с ними — Лина холм приморского[377],Где будет амазонки обиталище[378],Возложат на себя ярмо рабыни той, —Служанки быстрой девы в медном поясе,Волнами занесенной в землю чуждую.А глаз пронзенный девы той, погибшей уж,1000 И этолийцу обезьяновидномуСмерть принесет: копьем заколот будет он[379].Кротонцы город тот разрушат некогда,Что создан Клетой, амазонкой храброю,И назван в честь ее, и умертвят саму[380].Но прежде многие падут, сраженныеРукой ее на землю; не без трудностейЛавреты дети[381] ниспровергнут башни те.Другие же в Терине — орошает тамВодою светлой землю Окинар-река —1010 Поселятся, в скитаньях утомленные.Того же, кто вторым по красоте слывет[382],А вместе с ним — и кабана-воителяОт струй ликормских, Горги сына мощного[383],Фракийские к ливийским поведут пескамВетра, врываясь в паруса надутые;Потом обратно ветер Нот из ЛивииК ущельям гор Керавнских, к Аргиринам ихПомчит свирепым вихрем, пастырь волн морских[384].Там жизнь скитальцев поведут печальную,1020 Лакмонского Эанта[385] будут воду пить.Крафид соседний примет их и местность Скал[386]В свои пределы — в Полах, рядом, колхи там:Их Идии супруг послал, суровый вождьИ Эи, и Коринфа, свою дочь искать,Корабль, что деву увозил, преследуя, —Они ж осели там, где столь глубок Дизер[387].Другие странники Мелиту-остров[388], близОфрона, населят: кругом на берег тамПрибой сиканский от Пахина-мыса[389] мчит,1030 От места, где холмистая возвышенностьПотом в честь Сизифида[390] будет названа,Где есть преславный девы Лонгатиды[391] храм,Где воды хладные река Гелор струит.Убийца деда, волк[392], в Офроне будет жить,Тоскуя по Коскинфу[393], прежней родине, —Тот, кто, взойдя на скалы в море, гражданамПрикажет для похода снаряжать суда[394]:Ступать убийце по родной земле ногой,Покуда не свершится срок положенный,1040 Служанка правды не велит, Тельфусия,Щеница, у реки Ладон живущая[395].Спасаясь от борьбы со злыми змеями[396],Оттоль он в город приплывет Амантию,И там он по соседству с атинтанамиНаселит у Практиды холм крутой и питьНачнет из Полианфа Хаонийского[397].Другой — один из братьев двух[398] — в Авсонии,Где кенотаф Калханта[399], будет жить, и тамЧужая пыль осядет на костях его.1050 Он всем, кто на его могиле ляжет спатьВ овечьей шкуре, даст во сне пророчество.Целителем его прославят давнии:В Алфена[400] струях омываясь, будут зватьПомощником явиться сына Эпия[401],И к людям, и к скоту чтоб благосклонен был.Прискорбный, ненавистный там наступит деньОднажды для послов, что из ЭтолииПридут в края салангские, ангесские[402]Просить, чтоб возвратили им наследственный1060 Удел царя их — пашни с почвой тучною.Зароют их нещадно в землю черную,Живыми скроют в глубине расщелины.Над трупами, без чести погребенными,Насыплют камни памятником давнии:Возьмите, дескать, землю, коей вепря сынБесстрашного владел (пожрал тот мозг чужой) [403].В Темессу ж моряки прибудут отпрысковНавболовых[404] — туда, где в ЛампетийскуюТефиду рогом твердый мыс склоняется1070 Гиппонский[405]. Станут вместо Крисы пажитей[406]Возделывать кротонские заморскиеБразды, быками вспахивая. Будут всёПо родине Лилее, Анемории,Амфиссе, славным Абам тосковать они.Несчастная Сетея! Страшный жребий ждетТебя: на этих скалах распростерта тыВ оковах медных будешь и в мученияхУмрешь — за то, что корабли владык сожжешь;Оплачешь около Крафида плоть свою,1080 Подвешенную коршунам на пиршество.Утес же тот, в пучину выдающийся,Названьем о твоей напомнит участи[407].А те от струй Мемблета пеласгийскогоОтплывши и от острова Кернейского,Поля луканские заселят — путь там естьТирсенский, где кружат Ламета омуты[408].Несчастья и страданья обуяют тех,Кому не даст судьбина возвращения,За то, что надо мною надругаются.1090 Но те, кто по домам вернется радостно,Не смогут тоже пламя благодарных жертвЗажечь, обет Кердилу дав, Ларинфию[409].Еж истребит различными уловкамиИх всех: обманет кур, что стерегут очаг,Погубит петухов[410]. Его же горестиНе прекратят огни, суда губящие:По сыну будет плакать он убитому,В Мефимне[411] скрытому могилой свежею.Один[412] в ловушку в ванне попадет своей:1100 Пытаясь выбраться из петли душащей,Запутавшись в сети, рукой незрячеюХвататься будет за ее сплетения.К горячей кровле бани вверх подпрыгнет он,Мозг выплеснется на котел с треножникомИз топором разрубленного черепа.Его печальный дух к Тенару двинется,Своей увидев львицы[413] попечение.И я на землю рухну возле ванны с ним[414],Мечом халибским[415] насмерть сокрушенная,1110 Разрублена, как ветвь сосны, как дуба ствол,Когда нагорный лесоруб работает.Мне в спину, в горло нанесет широкоеУдар, мне тело разорвет холодноеСвирепая змея; на шею вставши мне,Она свой дух насытит желчью дикою.Как будто я не пленница — любовница,Из ревности мне будет мстить безжалостно.Я тщетно буду мужа-господина зватьИ вслед за ним помчусь, уже крылатая.1120 А их щенок[416], отцову смерть преследуя,В ехидны чрево меч своей рукой вонзит,Зло скверны родовой леча таким же злом.Супруга же, владыку девы-пленницы,Зевесом нарекут спартанцы хитрые,У Эбалидов он получит почести[417].Ждет и меня людское поклонение:Забвением оно не уничтожится.Мне храм воздвигнут давниев старейшиныУ Сальпы берегов и те, которые1130 Живут в дарданском граде возле озера[418].И девы, что ярма избегнуть брачногоХотят и отвергают женихов своих, —Те, хоть и носят кудри, как у Гектора,Уродливы иль рода не почтенного, —Приобретут, мою обнявши статую,Надежную защиту от замужества —Эриний одеяние и цвет лица,От снадобий волшебных изменившийся.И долго эти жены жезлоносные1140 Бессмертною богиней будут чтить меня.Но причиню я горе многим женщинам,Дев-дочерей лишаемым; вождя того,Киприду оскорбившего насилием,Вовеки проклиная, во враждебный крайПошлют их, обреченных на безбрачие[419].О Сперхией, Боагрий, о Ларимна, Кин,Фалориада, Скарфия, и этот град,Что Нариком зовется, стогны ФронияЛокрийского и долы Пиронейские[420],1150 Весь Годедока дом, отца Илеева[421],Вы за кощунство надо мной заплатитеГигее пеню, той богине сельских мест[422]:Тысячелетний срок вы дев, по жребиюИзбравши, содержать без брака станете.Потом же ждет их смерть без погребения:В чужой земле песком их занесет волна,Когда, спалив тела их на дровах сухих,Гефест с высот Трарона в море выброситПрах той, что здесь погибла[423]. Остальные же1160 В ночную пору, смерти обреченные,Прибудут к нивам дочери Сифоновой,Испуганно смотря на тропы тайные,И прибегут в Амфирино святилище,Чтоб на коленях умолять там Сфению[424].Богини землю будут в чистоте держать —И мыть, и убирать, коль уж спаслись ониОт гнева беспощадных граждан: каждый ведьИз илионян будет их выслеживатьС мечом в руках зловещим, или с камнем, иль1170 С секирой для быков, с дубьем с Фалакрских гор,Дабы насытить кровью руку жадную.И если кто убьет тот род отверженный, —Не покарает, наградит народ его.И для тебя, о мать моя несчастная[425],Настанет слава громкая: ведь Перса дочь,Трехликая Бримо[426], тебя охранницейВозьмет, чтоб воем по ночам людей страшить,Которые не чтят несеньем факеловИ жертвами ее изображения —1180 Стримона, Фер владычицы, Зеринфии[427].И кенотаф святой на мысе острова,Пахине, возведет тебе хозяин твой[428]Собственноручно, злые сны увидевши,Чтоб упокоить у Гелора струй тебя.У берегов тебе он возлиянияСвершит, смягчив богини трехголовой гнев.Ведь сам он жертвоприношенье мрачноеНачнет Аиду[429], первым бросив камень свой[430].А ты, единокровный, что милей мне всех[431],1190 Опора дома нашего и родины,Ты бычьей кровью не вотще обрызгаешьАлтарь, даря престолов ОфионовыхВладетелю[432] начатки жертв обильные.На родину свою он заберет тебя[433],В страну, что больше всех воспета греками.Когда-то мать его[434], в борьбе искусная,Изгнавши в Тартар прежнюю владычицу[435],В земле той в тайных муках родила его,Супруга ж, детоядца нечестивого,1200 Сумела обмануть. Во чрево принял онНе пищу ожидаемую — камень лишь,Завернутый ему в пеленки детские, —Своих могила чад, кентавр безжалостный[436].На Островах Блаженных[437] будешь жить, геройВеликий и от чумных стрел спасающий:По прорицаньям Терминфея, Лепсия,Врача[438] народ Огига[439], там посеянный[440],Тебя возьмет из гроба офринейского[441]В Калидна крепость и в страну аонскую[442],1210 Чтоб ты их спас, страдающих от войск чужих,Что разоряют область и Тенера храм[443].Вожди эктенов славу величайшуюВзрастят твою, с богами равной сделают.И в Кносс еще придет мое несчастие,В дома гортинских[444] воевод; и все ониРазорены окажутся. Без усталиТот рыболов[445] помчит свой струг двухвесельныйИ в Левке, царство сторожить оставленном,Возжжет вражду обманными уловками.1220 Тот ни детей не пощадит, свирепствуя,Ни Меду, своего жену хозяина,Ни Клисиферу-дочь, хоть обещал ееОтец ему — пригретой на груди змее:Всех в храме он убьет рукой нечистою[446],Как в яме той Онкейской, их замучивши[447].А после славу рода наших прадедовПотомки приумножат величайшую[448],Венок победный обретут копьем своим,Возьмут и скипетр, и единовластие1230 Над сушей и над морем. Мою беднуюОтчизну не постигнет мрак забвения!Таких-то родич мой[449] оставит отпрысков —Львят-близнецов[450], неукротимой мощи род.Он сам, рожденный Кастнией, Херадою[451], —В совете лучший, на войне без промаха.Вначале в Рекел он придет, поселится,Где Кисса склон крутой и где лафистии —Те жены, что с рогами[452]. Из Алмопии[453]Затем, скитаясь, попадет в Тирсению,1240 Где льет Лингей свою струю горячую,Где Писа и Агилла многоовчая[454].С ним враг войска соединит по-дружески,Молитвами и клятвой убедив его, —Тот карлик[455], что изведает в скитанияхЗемли и моря все углы, — а также иМисийского царя[456] два сына, коемуКопье согнет Экур[457] и свяжет лозамиВсе члены, — волки пылкие: Тархон, Тирсен,Что оба в жилах кровь несут Гераклову.1250 Там стол он обнаружит, полный яствами,А стол потом съедят его же спутники,Напомнив тем о древних прорицаниях[458].И в местности, где боригоны[459] селятся,За давниями он и за латинамиПоставит тридцать башен[460], сосчитав числоДетей свиньи чудовищной, которуюС Идейских гор, дарданских мест доставит он:Ведь столько же родит она детенышей[461].Он в городе одном[462] поставит статую1260 Из меди ей и поросятам вскормленным.Храм возведя для Паллениды, Миндии[463],Он поместит туда богов отеческих.Их статуи, — детей, супругу бросившиИ всё свое огромное имущество, —Всего превыше, наравне оценит онСо стариком отцом, одев покровами,Когда, отчизну грабя, псы-копейщикиЛишь одному ему позволят вывезтиИз дома что-нибудь, что пожелает он[464].1270 Так даже и противники почтут егоБлагочестивейшим[465]; создаст он родину,Воспетую в сраженьях и счастливуюВ потомках, там, где крепость и нагорный лесКиркея[466], где Ээт великий[467] — тут «Арго»Имел стоянку, — струи Форки, озераМарсийского[468], поток Титона, мчащегоВ подземные неведомые пропасти[469],Зостерия[470] гора — у ней жилище естьУжасное Сивиллы-девы[471]: пропастью1280 Оно зияет, что покрыта кровлею.Невзгоды эти страшные на тех падут,Что родину мою опустошить хотят.Что общего у Прометея материНесчастной с Сарпедоновой кормилицей?[472]Их море Геллы, скалы СимплегадскиеИ Салмидес[473], где губит чужака прибой,Близ скифов разделяет тяжким льдом своим,И Танаис, что середину озера[474]Струею прорезает, не смешавшись с ним, —1290 Меоты там, чьи ноги обморожены.Во-первых, Карны[475] моряки будь прокляты,Псы, что телицу-деву волоокую[476]Из Лерны[477] увезли, — торговцы, волки те —Супругой гибельной владыке Мемфиса[478],На двух материках зажегши огнь вражды:За оскорбленье грабежа тяжелогоКуреты — Иды кабаны[479] — отмщенияИща, юницу-пленницу похитили,Прибыв на корабле, что знак быка имел[480],1300 И из Сарапты привезли в Диктейский храм,Астеру в жены — полководцу критскому[481].Но, получивши равное за равное,Не удовлетворились: рать разбойнуюПослали с Тевкром и его родителем —Скамандром Дравкием[482] — на землю бебриков,С мышами чтоб сражаться[483]. И от корня ихМоих родоначальников Дардан родилС женой Арисбой, благородной критянкой[484].Волков Атрака[485] выслали, чтоб добыли1310 Руно те для вождя в одной сандалии[486] —То самое, которое дракон хранил.В Китею, край ливийцев[487], прибыл вождь, и тамОн гидру усыпил о четырех ноздрях[488],Дав снадобья, быков же огнедышащихЗапряг в ярмо, и сварен был в котле он там[489].Баранью шкуру взял он без желания[490],Увез и птицу, что сама пришла к нему, —Губительницу брата и детей своих[491], —И поместил на судно говорящее:1320 Оно из балок хаонийских[492] глас людскойИздавши, путь указывало в море им.А после тот, кто обувь своего отцаИзвлек из-под скалы, и меч, и перевязь[493],Сын Фемия[494] — давно его кончина ждетПечальная на Скиросе, падениеС крутых утесов, морем омываемых[495], —Пришел со зверем-мистом[496] — тем, что грудь сосалПобед богине, хоть был ненавистен ей[497], —И возбудил вражду двойную: пояс он1330 Похитил и увез из Фемискиры с нимОрфосию, что луком укрощала всех[498].Ее же сестры, девы Непунидины[499],Отправились, покинув Эрис, Лагм, Телам,И струи Фермодонта, и АктейскиеВысоты, через мрачный Истр, нести дабыВозмездие, а с ним — грабеж безжалостный,На скифских конях, с кличем боевым своимНа греков и потомков Эрехтеевых.Придя, всю Акту разорили копьями,1340 Огнем спалили пашни Мопсопийские[500].А дед мой[501], овладев равниной Фракии,Страной эордов, галадрейцев землями,Пеней установил своей границею[502].Надел ярмо на шею им, оковы он,По силе — юный воин, лучше всех в роду.Европа же в отместку, пастуха послав,Что в шкуру льва одет, судов с полдюжиной,Сравняла холм крутой с землей мотыгами[503].Горгада[504], бедствий всех его виновница,1350 В удел богов возьмет его, раскаявшись.А соколы потом[505], что Тмол покинули,Кимпс, и Пактола струи златоносные[506],И воды озера, — там, где ТифоноваСупруга в глубине имеет логово[507],В Агиллу ворвались — ту, что в Авсонии, —И страшную борьбу там с лигистинами[508]Затеяли, а также и с потомкамиГигантов из Сифонии[509], в бою сойдясь.И взяли Пису, и приобрели копьем1360 Всю землю, покорив, что простираетсяБлиз умбров и Сальпийских гор[510] возвышенных.И вот — последней искрой[511] пробуждаетсяРаздор старинный, вспыхивает огнь, что спалС тех пор, как из Риндака воду черпалиПеласги иноземными кувшинами[512].Тут отомстит Европа разъяреннаяТройным и четверным ущербом недругам,Опустошивши земли те заморские.Придет вначале Зевс — тот, что Лаперсию1370 Одноименен Зевсу[513]; словно молния,Ударом громовым сожжет врагов дворы.С ним я умру и, к мертвецам попав уже,Услышу то, что дальше говорить хочу[514].Придет второй, сын первого[515], — того, что в сетьПопал, немою рыбою запутавшись.Спалит чужую землю, по пророчествуВрача придя с многоязычным полчищем.Владыки-дровосека отпрыск третьим к намПридет[516]. Обманет деву он бранхийскую,1380 Дочь гончара: попросит дать земли комок,С водою смешанный, — ему, мол, нужен он,Чтобы печать приладить к письменам своим[517].Во Фтирах[518] учредит он царство горное,Карийцев победив, что станут первымиНаемниками[519]. Там блудница, дочь его,Срамное место гладя, презирая брак,Найдет местечко в лупанарах варварских[520].Четвертые придут — ростки Димантовы[521],Те Кодры[522], что с лакмонских, китинейских мест[523].1390 Они населят Сатний-гору, Фигр[524], ещеТот полуостров, что считался некогдаЗемлей богине ненавистным ставшегоКирите[525]; он имел лисицу-дочь — моглаОна преображаться, принося емуДоход, чтоб страшный голод утолял он тем,Эфон, пахавший плугом земли чуждые[526].Но вот опять фригиец[527], мстя за братьев кровь,Враждебно разорит страну, вскормившуюСудью над мертвыми, что возвещает им1400 Законы правды нелицеприятные[528].Фригиец тот отрежет уши некогдаОслиные свои; виски украсит онМух-кровопийц пугающей повязкою[529].Поработит всю землю он Флегрейскую,Хребет Фрамбийский, вместе с ним — прибрежный мысТитона, также и сифонов пажити,Паллены пашню[530], — утучнил Брихон ее,Помощник землеродных, волорогий бог[531].Тем и другим немало принесет беды1410 Кандей, или Мамерт, иль как назвать его,Который кровожадно в битвах тешится[532].Но не уступит мать Эпиметеева[533],На место всех гиганта одного пошлет,Персея поросль[534]: он пройдет и по морю,Как по пути сухому, и по тверди онНа веслах поплывет[535]. Дома же Лафрии,Мамерсы, буйным пламенем сожженные,А с ними — и оплоты деревянных стенВ злодействе обличат слугу Плутонова,1420 Вещавшего неправду прорицателя[536].Огромным войском всё-то будет съедено,И даже будет содран слой коры двойнойС деревьев и плодовых, и лесных в горах.Любую реку выпьют так, что высохнет,Стараясь жадно жажду утолить свою.И тучи стрел пошлют они, что издалиСвистят над головой: как киммерийский мрак,На солнце тени лягут, заслоняя свет[537].Но цвет его — не дольше, чем у локрских роз[538]:1430 Спаливши всё, как будто колос высохший,На корабле в обратный путь он ринется,Сойдясь вплотную с башнею дубовою[539],Как дева в мрачных сумерках, которуюВдруг устрашат мечом, из меди скованным.И много между тем сражений, смертных битвОслабят хватку тех мужей, что борютсяЗа власть: в эгейских бурях — те, другие же —На вспаханной земле[540]. Ну, а впоследствииЛев пылкий успокоит всю сумятицу,1440 Что от Эака и Дардана род ведет,И халастреец, и феспрот в лице одном[541].Дом родичей своих разрушив полностью,Вождей аргивян[542] оробевших вынудитЛьстецами стать Галадры волка-воина[543]И древний скипетр царства протянуть ему.С ним через шесть родов единокровный мнеБорец один сведя копья могущество,Договорившись на земле и на море,Как старший из сородичей прославится,1450 И лучшую добычу он копьем возьмет[544].Но что же я кричу так долго, бедная,Камням глухим, волне немой, во мрак лесной,И крик мой — только рта пустое хлопанье?Лепсийский бог лишил людей доверияК моим словам и ложной клеветой обвилМой истину несущий дух пророческийЗа то, что не попал ко мне на ложе он.Но правда вскроется: людей научит зло,Когда спасти не будет средства родину,1460 Чтить ласточку, от Феба вдохновленную[545].Сказала это всё и, устремясь назад,Пошла в свою темницу, и сирены песньСтонала в сердце у нее последняя, —Кларосская ль менада[546], или дочь Несо —Вещунья Меланкрера[547], или чудо Фикс?[548]Из уст лились слова невыразимые.А я, о царь, явился возвестить тебеНеясные речения пророчицы.Ведь ты меня поставил охранять ее1470 В жилище каменном и слово всякое,Что скажет, доносить тебе без пропуска.Пусть бог устроит, чтоб пошли слова ееНа лучшее, — тот бог, что твой престол хранитИ бережет наследье древних бебриков.

Перейти на страницу: