Александра Федоровна. Последняя русская императрица

— Ваше высочество...

Он ее тут же перебил:

— Называйте меня просто — Николай. Мы ведь с вами почти родственники. Я — племянник вашей сестры.

— Я никогда не осмелюсь...— Ну, что вы! Попытайтесь! Вы уже настоящая барыш­ня. Со мной хотят сблизиться многие молодые девушки из- за моего высокого положения, разумеется. Они поэтому на­зывают меня — Ваше высочество. Но сейчас — мое самое заветное желание — сблизиться с Вами.

Он говорил это так красиво, скороговоркой, почти глу­хим голосом, он был в эту минуту таким искренним.

Алике закрыла глаза. По всему ее телу внутри разливалась незнакомая прежде сладость. Нужно ли признаться и ей, что в ее девичьих мыслях он был ее избранником, тем челове­ком, с которым она связывала ту великую мечту, которая влечет любую молодую девушку? Как дать ему понять, что он был ее очаровательным принцем из сказки?

Первый вечер их пребывания в Санкт-Петербурге про­должался недолго. Он быстро закончился по желанию вели­кокняжеских хозяев.

Но прощаясь, они условились о свидании назавтра, пос­ле полудня.

...В глубине души надменная Элла радовалась за свою сестричку. Она уже давно замыслила осуществить эту любов­ную идиллию — ее племянника с ее Солнышком. Она зна­ла, что эта милая девушка умирала от скуки в своем Дарм­штадте, а где цесаревичу найти для себя такую образцовую во всех отношениях невесту, где? Однако прежде следовало бы узнать, понравились ли друг дружке молодые люди?

Почти каждый день цесаревич приходил к Алике, брал ее за руку и вел кататься на замерзшие пруды по соседству. Алике демонстрировала всем свое искусство на льду, — она могла запросто даже исполнить на коньках вальс, и сделать это легко, непринужденно.

Предлогами почти ежедневных встреч становились ужи­ны, приемы, различные мероприятия.

Великая княгиня при любом удобном случае выспраши­вала у царицы Марии Федоровны ее мнение по поводу сво­ей младшей сестры.

— Она просто очаровательна, Элла, не спорю. Но мой сын еще так молод, а ваша сестра тем паче... Неужели вы считае­те, что у них может зародиться серьезное чувство, о котором можно было бы говорить всерьез?

И эта миниатюрная, красивая императрица с копной каштановых волос не скрывала своего скептического отно­шения к замыслу Елизаветы. Но та все время ее теребила, и вот однажды она высказала свое суждение:

— Элла, мне не хотелось бы иметь невестку — немку... Уж ты меня извини. Не забывай, что мой сын — наследник пре­стола. Его положение несколько отличается от положения вашего мужа. Если Судьба водружает вам на голову царскую корону, то не лишне принять чрезвычайные меры предос­торожности.

Великая княгиня была ошарашена таким недружелюб­ным заявлением государыни. Неужели она до такой степе­ни гордилась своим датским происхождением, чтобы позво­лить себе такие замечания? Как может такая женщина, как она, счастливая в браке, мать нескольких детей, обладать такой скудостью ума? Елизавета кисло улыбнулась. Да, ко­нечно, у императрицы красивое лицо, в ней полно шарма, но эта такая маленькая головка! А разве не говорят, что в маленькой башке и мысли коротенькие...

На протяжении всего пребывания в Санкт-Петербурге немецких гостей Алике с Николаем постоянно сближа­лись, — они находили друг у друга общие вкусы, интере­сы, устремления.

Несколько приемов во дворце позволили молодой немец­кой принцессе познакомиться с санкт-петербургским выс­шим светом. Несомненно, императрица шепнула на ухо ка- кой-нибудъ своей фрейлине о своем прохладном отношении к гостье, и, разумеется, весь двор, как по команде, проявлял холодность к несчастной молодой девушке.

Украинские, кавказские княгини, балтийские баронес­сы, да и дамы рангом помельче злословили, укрывшись за своими большими веерами.

— Вы только посмотрите, как безвкусно она одевается... даже на балу где-нибудь в провинции, в Орле или даже Одес­се ни одной достойной женщине не пришла бы в голову мысль так скверно одеваться...

— Знаете, я не скажу, — шептала какая-то светская дура с маленькой диадемой на замысловато убранных буклях на голове, — я не скажу, что она не красива, но такая несураз­ная. Нет, на самом деле, при таком дворе, как наш, подоб­ная креатура не должна появляться... Пусть сперва научит­ся одеваться по последней моде... в полном соответствии со своим высоким положением...

Ее соседка не оставалась безучастной:

— У этих немок такой вид, словно их воспитывали в сол­датской казарме.

Какая-то молодая, более доброжелательная дама, вступи­лась за Алике:

— Что вы, она воспитывалась в Англии... Разве вы не зна­ете, что она — внучка королевы Виктории?

Это замечание вызвало у всех вопль негодования. Мно­гие дамы прыснули со смеха.

— Тоже мне, нашли образец хорошего вкуса и элегант­ности! Да эта королевская английская семейка такая чопор­ная, в ней нет ни грани шарма...

Некоторые недовольные принцессой считали ее невеж­ливой, так как она делала реверансы не достаточно, по их доению, глубокие. Да и говорила она так мало, словно не­хотя. Атанцует-то как. Уж лучше кавалеру вальсировать со стулом... Настоящая провинциалка, — никакого шарма.