Александра Федоровна. Последняя русская императрица

Многочисленные прибывшие в Кобург гости не спуска­ли глаз с молодой императорской пары. Все во дворце радо­вались, на городских улицах все были в восторге. Теперь повсюду — от самых скромных отелей до роскошных апар­таментов королевы Виктории, — все говорили лишь об од­ном: этом замечательном событии.

С каждым днем радости у цесаревича все пребывало. Его дневник свидетельствует о переживаниях его сердца:

«Кобург, 12 апреля. Сегодняутромя проснулся,думаяотом, что начинается новый прекрасный день. В 10 часов Алике за­шла за мной, и мы отправились вместе пить кофе к королеве. Она сказала, что теперь я могу называть ее просто бабушка. Во время завтрака под окнами играла военная музыка. Мне при­шлось, сидя в комнате Алике, отвечать на ворох телеграмм.

В три часа дня мы позавтракали во второй раз у короле­вы , после чего мы с Алике пошли в «Розенау», где собралась целая компания для игры в теннис и для чая. Я оставался в комнате моей горячо любимой Алике до восьми часов с чет­вертью. С разрешения тети Марии я переехал из замка в не­большой ее домик, рядом с виллой, в которой сейчас живет Алике. Я занял апартаменты Альфреда, который сегодня уехал в Потсдам; комнаты очень удобные, но самое главное, что я нахожусь рядом со своей возлюбленной».

Суббота, 16 апреля 1894 г

«День холодный и серый, но на душе было светло и ра­достно. Мы отправились на первый завтрак к тете Марии. В одиннадцать я пошел в церковь. В пять часов прибыл осо­бый курьер, который доставил нам почту, — такие милые письма, орден Святой Екатерины и прекрасный подарочек для Алике от папы и мамы: пасхальные яйца. Какую радость испытали мы оба! Я зачитывал ей письма от маман, пол­ные нежной любви, радости, абсолютного удовлетворения. В шесть вечера мы отправились во дворец, чтобы попро­щаться с королевой. Она уезжала в Англию, и до вокзала ее провожал целый полк немецких драгун. После обеда я, на­конец, остался наедине со своей дорогой и нежно любимой Алике!»

Нужно сказать, что еще никогда эта романтически на­строенная Германия не знала более светлых дней. Королева Виктория возвращалась в Лондон, очарованная цесареви­чем, будучи убежденной в том, что этот брак, через который будущий царь сближался с половиной правящих домов Ев­ропы, и станет для нее, этой Европы, его гарантом на дол­гие годы. Таким образом, старые обвды, накопившиеся пос­ле Крымской войны, которые до сих пор разделяли Россию с Англией совершенно улетучивались.

Но ей было мало лишь повсюду говорить о своем удов­летворении этим делом. Помолвка ее внучки состоялась как раз вовремя, чтобы способствовать смягчению проводимой ею внешней политики. Она уже строила планы на будущее, собиралась направить приглашения Алике прибыть летом следующего года к ней, в Виндзор, и там потом к ним при­соединится цесаревич Николай.

В виду того, что в Кобурге собралось так много род­ственников, принц Альберт предложил всем сфотографи­роваться на память. Объектив зафиксировал замечатель­ную панораму королевских европейских династий — тридцать членов семьи. Старая королева, маленькая, чуть сгорбленная, но крепкая, как скала, устроилась в центре, в первом ряду, с тростью в руках. Кайзер со свирепо-тор- чашими усами, разумеется, в военной форме, был един­ственным сидяшим из мужчин в этой компании. Николай, с красивым, почти детским лицом, в котелке, стоял рядом с Алике, на очаровательном личике которой застыла до­вольная улыбка...

VII.

В это же время в Санкт-Петербурге повсюду: во дворце императора, в церквях, университетах, в светских гости­ных, на улице — все только и говорили об обручении на­следника.

Императрица Мария Федоровна не меняла своего враж­дебного отношения к помолвке. Но так как она не сумела найти сыну другую невесту, отвечавшую, на ее взгляд, всем требованиям цесаревны, она несколько умерила свой пыл.

Все великие княгини, за исключением Эллы, были еди­нодушны, считая маленькую Гессенскую принцессу не бо­лее чем самозванкой. «Разве мало в Европе других красивых девушек, — говорили они между собой, — более даровитых, чем эта маленькая высокомерная и надменная провинциаль­ная немецкая аристократка, которая вознамерилась стать второй дамой империи!»

Александр Ш сильно недолюбливал Англию. Непопуляр­ность Великобритании, особо разжигаемая довольно могу­чей в императорских кругах французской партией, никак не давала повода рассчитывать на симпатии по отношению к этой внучке королевы Виктории, которая вскоре станет рус­ской государыней!

Эта странная, молчаливая сиротка многих не устраивала.

Более того, во многих кланах шептались о том, что здо­ровье императора пошатнулось, что он может скоропостиж­но преждевременно умереть, и, таким образом, невеста Ни­колая сразу же после его смерти станет императрицей, не пройдя через испытательный срок в роли великой княгини.

Словоохотливые придворные дамы только и говорили об этом «досадном событии», намекая на то, что цесаревича заставили жениться на ней в силу высших государственных интересов!