Александрийская поэзия

«Дафнис-пастух побежден, — не сразишься ль со мною ты снова?»

Песни пастушьей запев запевайте вы, милые Музы!

«Волки, шакалы, медведи, живущие в горных пещерах!

Дафнис, пастух ваш, отныне бродить уж не будет по рощам,

Ни по дремучим лесам, ни по чащам. Прости, Аретуса![16]

Светлые реки, простите, бегущие с высей Тимбрийских!»[17]

Песни пастушьей запев запевайте вы, милые Музы!

120 «Да, это я, это Дафнис, быков своих здесь стороживший,

Дафнис, гонявший волов и коров своих здесь к водопою».

Песни пастушьей запев запевайте вы, милые Музы!

«Пана, Пана зову я. Живешь ты на скалах Ликея

Иль на Майнале крутом.[18] Приди же на брег Сицилийский!

К нам ты явись, покинув могильную насыпь Гелики,[19]

Ликаонида[20] курган, богам возведенный на зависть».

Песни пастушьей запев допевайте вы, милые Музы!

«О, появись, властелин! Возьми ты свирель; прилегают

Плотно к губам ее трубки, облитые воском душистым.

130 Эрос меня увлекает, я чувствую, в бездну Аида».

Песни пастушьей запев допевайте вы, милые Музы!

«Пусть же аканф и колючий терновник рождает фиалку.

Пусть в можжевеловых ветках нарциссы красуются гордо.

Будет пусть все по-иному, пусть груши на соснах родятся,

Псов пусть загонит олень, пускай с соловьями сравнится

Филин пещерный в напевах, лишь только Дафнис погибнет».

Песни пастушьей запев допевайте вы, милые Музы!

Вымолвив это, он смолк; и тщетно его Афродита

К жизни пыталась вернуть: перерезали нить его Мойры.

140 Волны умчали его, и темная скрыла пучина[21]

Дафниса, милого нимфам, любимого Музами мужа.

Песни пастушьей запев допевайте вы, милые Музы!

Ну, приведи мне козу, да кстати уж дай и подойник.

Музам обряд совершу. Многократный привет вам, о Музы!

Буду напевы и впредь вам слагать я, и лучше, чем этот.

Козопас

Медом хотелось бы мне уста твои, Тирсис, наполнить!

Сладостным медом из сот, виноградом от лоз на Айгиле.[22]

Право, куда же искусней поешь ты, чем звонкий кузнечик.[23]

Вот тебе кубок; понюхай, мой друг, как он пахнет чудесно,

150

Словно его в роднике сполоснули рукой своей Оры.[24]

Эй, Киссайта, сюда! Подои ее сам; да постойте,

Козы, козла берегитесь! Не прыгайте — мигом пристанет.

Идиллия II КОЛДУНЬИ

Где ж это лавр у меня? Фестилида! А где ж мои зелья?

Кубок теперь обмотай поплотнее ты шерстью пурпурной.[25]

Также связать я б хотела жестокого милого друга:

Суток двенадцать прошло, а все он ко мне не приходит.

Даже не хочет узнать, умерла иль живу я на свете;

В двери, злодей, и не стукнет. Ах, Эрос, и ты, Афродита,

Снова, наверно, к другой увлекли вы легкое сердце.

Завтра его повидать я пойду к Тимагету в палестру;

Горько его упрекну за все, что он сделал со мною.

10 Нынче ж заклятьем и жертвой свяжу я его; ты, Селена,

Ярче сияй! И к тебе обращаюсь я, дух молчаливый,

К мрачной Гекате глубин, лишь заслышавши поступь которой

В черной крови меж могил дрожат от страха собаки.

Страшной Гекате привет! До конца будь мне верной подмогой,

Зелье мне сделай страшней, чем яды напитков Цирцеи,[26]

Ядов Медеи страшней, Перимеды[27] отрав златокудрой.

Вновь привлеки, вертишейка,[28] под кров мой милого друга!

Раньше всего пусть ячмень загорится! Да сыпь же скорее!

Что ж, Фестилида? Злодейка! Куда твои мысли умчались?

20 Или, негодная, ты надо мною не прочь насмеяться?

Сыпь же скорее и молви: «Я Дельфиса косточки сыплю».

Вновь привлеки, вертишейка, под кров мой милого друга!

Дельфис меня оскорбил — для Дельфиса лавр я сжигаю.

Так же, как ветка в огне разгорается с треском вначале,

Вспыхнет внезапно потом, даже пепла нам не оставив, —

Так же пусть в прах на огне рассыпается Дельфиса тело.

Вновь привлеки, вертишейка, под кров мой милого друга!

Так же, как воск этот мягкий с мольбою я здесь растопляю,

Так пусть от страсти растает немедленно Дельфис-миндиец.

30 Как под рукой Афродиты кольцо это быстро вертится, —

Так же пускай повернется к дверям моим Дельфис тотчас же.

Вновь привлеки, вертишейка, под кров мой милого друга!

Отруби в жертву несу. Артемида, ты силой своею

Твердость алмаза смягчаешь, смягчи же ты то, что упорно…[29]

Слушай, как там, Фестилида, по городу псы завывают:

Там, на трехпутье богиня — да бей же ты в медную чашу![30]

Вновь привлеки, вертишейка, под кров мой милого друга!

Бездна морская молчит, успокоились ветра порывы,

Только в груди у меня ни на миг не умолкнет страданье.

40 Вся я сгораю о том, кто презренной несчастную сделал,

Чести жены мне не дав и девической чести лишивши.

Вновь привлеки, вертишейка, под кров мой милого друга!

Трижды лью я вино и к могучей я трижды взываю:

Женщина ль возле него, или юноша, — пусть он забудет

Так же о них навсегда, как когда-то на острове Дии[31]

Разом Тесей, говорят, о кудрявой забыл Ариадне.

Вновь привлеки, вертишейка, под кров мой милого друга!

Травка аркадская[32] эта сжигает коней быстролетных

Страсти безумным огнем и пыл в кобылицах рождает.

50 Если б могла увидать я, как в дом этот Дельфис ворвется

В страстном безумье любви, из палестры блестящей вернувшись!

Вновь привлеки, вертишейка, под кров мой милого друга!