Александрин. Огненный цветок Вальхейма [СИ]

Бофремон был одним из противников мирного соглашения, и, вглядевшись в напряжённые черты лица прелата, я вдруг поняла, что так просто он не сдастся. Сделает всё, чтобы помешать его величеству договориться с илланским посланником.

Софи мне что-то говорила, но я её не слышала. Украдкой поглядывала на монсеньора министра и мысленно желала ему отравиться собственным ядом. Я бы ему ещё много чего нажелала, если бы ход мыслей не прервал глухой стук алебард, ударившихся о мраморные полы.

Гомон сменился шуршанием роскошных нарядов — это придворные, позакрывав рты, принялись кланяться и опускаться в реверансах. Рука об руку король с королевой прошествовали к креслам, угнездившимся в алькове под алого цвета балдахином. Величаво на них опустились и кивнули стражникам, изваяниями застывшим возле дверей.

Расписанные позолотой створки снова распахнулись: в зал, гордо задрав подбородок, чуть ли не до самого потолка, вошёл посол в сопровождении свиты.

Заметила, как опасно сверкнули глаза кардинала, в своей красной сутане имевшего все шансы слиться с убранством трона. Спрятав руки в широких, как крылья птицы, рукавах своего одеяния, его высокопреосвященство пристально следил за приближением иностранной делегации. Было такое ощущение, что вот сейчас он набросится на высокопоставленного гостя и, яростно зарычав, разорвёт того в клочья.

Брр…

За послом следовала вереница илланских вельмож и слуги, держащие перед собой бархатные стёганые подушки. Илланцы не поскупились на дары. Чего только среди подарков не было: шкатулки с самоцветами, золотые самородки, благовония и духи в расписных флаконах, дорогие шелка невероятных расцветок, затканные золотыми и серебряными узорами.

Придворные восторженно перешёптывались, обозревая всё это великолепие.

Приблизившись к монархам, посол преклонил колено перед ступенями трона. Пока кардинал пожирал бедолагу взглядом, его величество благосклонно улыбался гостю, а королева взирала на него с выражением ностальгии на спокойном благородном лице. В прошлом инфанта Иллании, Алайетт наверняка скучала по общению с единоземцами.

— Мы рады приветствовать вас в Анфальме, дорогой герцог Кастальдо, — жестом позволив послу выпрямиться, тепло начал король и осёкся, когда двери в зал распахнулись снова, едва не впечатавшись в лбы застигнутой врасплох охраны.

В напряжённой тишине, сомкнувшейся над придворными, оглушительно громкими показались шаги Стража. Все взгляды устремились в его сторону. На лицах большинства читалось недоумение, смешанное с живым интересом.

Больше всего на свете придворные обожали различные спектакли и представления. И вот сейчас их вниманию предлагался один из них.

— Маркиз, что вы себе позволяете?! — Король, не ожидавший столь явного проявления непочтения со стороны своего приближённого, едва не задохнулся от возмущения. Даже на троне привстал, преисполненный праведного гнева.

Её величество успокаивающе накрыла пухлую ручку мужа своей, и Люстон XIV, шумно выдохнув, тут же сдулся, словно шарик, из которого выпустили весь воздух. Послушно плюхнулся обратно в глубокое, обитое глазетом кресло и принялся сверлить приближающегося Стража хмурым взглядом. На пару с кардиналом.

Моран поклонился.

— Что же такого срочного могло случиться, маркиз, что вы осмелились прервать церемонию приветствия? — невозмутимо поинтересовалась правительница, у которой при появлении мага на лице не дрогнул ни один мускул. Ни в голосе, ни во взгляде не проскальзывало недовольства. Что же до лица её супруга — оно, словно панцирь божьей коровки, стремительно покрывалось пятнами. Только не чёрными, а красными. — Как видите, у нас в гостях посол Иллании, его светлость герцог Кастальдо.

— Я бы ни в коем случае не осмелился прервать встречу столь важного и долгожданного гостя, — ненавязчиво польстил герцогу де Шалон и продолжил вбивать гвозди в крышку кардинальского гроба: — если бы не срочное дело. Увы, оно не терпит отлагательства.

— И что же это за дело такое? — проворчал король.

— Задержание жестокого, беспринципного убийцы, на счету которого десятки загубленных жизней!

Редкие шепотки сменились гулом, который с каждой секундой всё нарастал. Придворные взволнованно переглядывались, явно выискивая в своих сплочённых рядах нечестивца, на протяжении долгих месяцев державшего в страхе всё королевство. Кардинал, прежде серый, как давно небелёный фасад захудалой таверны или полуразвалившегося сарая, взяв пример с монарха, стал багроветь. Понял, видать, по чью душу явился мой бесстрашный супруг.

— Разве заговорщики не в тюрьмах? — вступил в разговор илланский посол, наслышанный о трагедиях, обрушившихся на Вальхейм.

— В тюрьмы попали те, кто был неугоден настоящему убийце. Маги, от которых его высокопреосвященство избавился, желая расчистить себе путь к трону.

Что тут началось… Зал взорвался криками, где-то возмущёнными, где-то изумлёнными. Несколько дам, закатив глаза, собирались грохнуться в обморок. Но поняв, что до них сейчас никому нет дела, быстренько передумали. Неистово обмахиваясь веерами, продолжили следить за душещипательной сценой.