Александровскiе кадеты. Смута (СИ)

[4] Как ни парадоксально, именно такое положение существовало и в нашей реальности. Зимой 1918/19 годов казаки, сражавшиеся на стороне белых, начали массово дезертировать, целыми полками расходясь по родным станицам, заявляя при этом, что воевать, мол, хотят только «кадеты да золотопогонники» (под «кадетами» понимались, само собой, конституционные демократы). При этом казаки старались договориться с красными командирами на местах о фактическом нейтралитете. Добровольческая армия в жалкие 20–25 тыс. человек на тот момент с трудом удерживала небольшой район вокруг Ростова, Таганрога и Новочеркасска. Всё, что требовалось советскому руководству — это и в самом деле не посягать на казачий нейтралитет; однако вместо этого 24 января 1919 года Оргбюро ЦК выпустило за подписью Свердлова печально известную «директиву о расказачивании», начав системный террор против казачьего сословия. Выглядело это и впрямь как «месть» казакам за «разгоны пролетарских манифестаций».

Глава VIII.3

— К стенке — это да, это у нас умеют, — не испугался Жадов. — Вот как с беляками управимся, тогда и разбираться со мной станешь. А пока что делом своим займись, шпионов лови. Но и только.

Штокштейн поднялся, пожал плечами.

— Глуп ты, — повторил он, словно надеясь, что на сей раз Жадов-таки потеряет терпение, но тот и бровью не повёл. Яша Апфельберг — тот весь кипел и мало что не подпрыгивал, Ирина Ивановна сидела бледная, как снег, и неподвижная, как снежная же статуя, пряча руки под столом. Особист на прощание фыркнул, хмыкнул, накинул шинель и пошёл прочь из избы, не сказав более ни слова.

Трудно даже измыслить для солдата что-то хуже и злее отступления. Уходишь, оставляешь врагу своё, кровное, или, во всяком случае, то, что считаешь таковым. Но ещё, как оказалось, тяжелее сидеть в обороне, и каждый день узнавать, что соседи справа или слева хоть и немного, но подались назад, а потом ещё и ещё, и вдруг оказывается, что твой отряд, не отступивший ни на шаг — в полукольце, и начальство велит отступать; и вот ожидание этого проклятого приказа, как понял Федор, куда хуже самого отступления.

Казалось, и не наступали они никогда на Юзовку, не брали город лихой атакой, не захватывали в плен самого командарма Южной революционной — а всегда сидели вот так на позициях, перестреливаясь с неприятелем, да перекидываясь с ним снарядами — да время от времени ходили в короткие фланговые атаки, когда соседи справа и слева начинали проседать, подаваться назад. Александровцы ударяли, отбрасывали врага — благодаря выучке и трезвому расчёту. Но сколько ещё могло так продолжаться?..

Вахмистр Нефедов уехал, канул в неведомость, и кадеты стали про него забывать; однако пять дней спустя Две Мишени привёз строгий приказ — с позиций сняться, передать её 2-ом офицерскому полку, самим же скорым маршем двигаться к железной дороге, грузиться в эшелон.

Впервые за всё время войны боевые части Александровского корпуса собрались все вместе — все три старших роты. Четвертую, с четырнадцатилетними подростками на фронт всё-таки не пускали.

А потом прозвучало — Миллерово.

Слово сорвалось, запорхало дивной бабочкой, предвестницей ещё далекого лета.

…Миллерово не так давно заняли всадники Улагая. Удары по их открытым флангам ничего не дали красным — улагаевская конница сама контратаковала, устраивала засады, и продержалась, покуда к Миллерово не подошла пехота Дроздовского полка во главе с самим Михаилом Гордеевичем. Город белые удержали, оттеснив красных от железной дороги на Луганск. Именно там, в Миллерово, находился сейчас правый фланг Добровольческой армии; красные пытались его обойти, но так и не смогли переправиться крупными силами в нижнем течении Донца до его слияния с Доном, а на левом берегу Дона-батюшки их силы ещё только разворачивались. Конечно, понимал Федор, начни большевики наступление вдоль восходного донского берега и добровольцам придётся туго — не будет иного выхода, кроме как снимать войска из Донбасса.

Приходили известия и из Царицына, что там собираются крупные силы красных, прибывающие по Волге пароходами и перебрасываемые эшелонами с севера. Астрахань оставалась в их руках, а от уральских казаков вестей не было.

Но сейчас они все собирались в Миллерово: кадеты-александровцы, дроздовцы, келлеровцы, улагаевцы, марковский ударный полк, корниловцы, алексеевцы… Кубанские казачьи части, небольшие числом, но зато истинно добровольческие, мобилизацию там провести так и не удалось. Нижнедонские полки, сохранившие верность Государю, сводный лейб-гвардии казачий атаманский полк — вчерашние соперники ныне стояли плечом к плечу; сводно-гвардейский конный полк, сводно-гвардейский пехотный полк — лучшие из лучших, добравшихся с императором до Елисаветинска или достигшие Ростова уже после.

Мартовский снег уже осел, напитался влагой, дороги размокли, обернувшись поистине «направлениями»; в распутицу наступать трудно.