Александровскiе кадеты. Том 1

– Не могу согласиться с тобой, Старик, – возразил вдруг другой голос, куда сильнее и звучнее, властный и гордый. – БОСР[36], конечно, это вещь в себе, не подчиняются никому, даже ЦК собственной партии. Но дело они делают большое. Террор, товарищи, – острейшее оружие партии, не только печать. Просто им надо уметь пользоваться. Взрывать эшелоны, дорогой Старик, было, как ты выражаешься, «архиверно». Это же лейб-гвардия, товарищи. Семёновский полк. Самые верные царские сатрапы и палачи. Надо вести правильную агитацию, Старик, как говорится, добрым словом и пистолетом. Пусть знают, что нельзя выполнять преступные приказы, нельзя стрелять в народ – возмездие настигнет неотвратимо!

Одобрительный шум.

Федю скрутило от ярости. Сатрапы, значит?! Палачи?! А Верка, как она может это слушать?!

…И сестра словно ощутила этот его гнев. Во всяком случае, голос её звучал холодно и твёрдо, без малейшего смущения.

– Я согласна со Стариком, дорогой товарищ Лев. Солдаты и офицеры честно служат России. Их так учили, что Россия – это царь. И взрывать даже гвардейские полки – преступно! Отвратительно!

– Семёновский полк, деточка, – с мерзкой усмешечкой в голосе сказал невидимый товарищ Лев, – участвовал в подавлении народных восстаний девятьсот пятого года.

– В предотвращении погромов он участвовал, – ничуть не смутилась Вера. – В разгоне пьяных толп, разбивавших лавки на рынке, избивавших и убивавших всех, кто под руку подворачивался.

– Откуда такая уверенность, деточка?

– Вы же речь о елисаветинском погроме ведёте, дорогой товарищ Лев? Да? Или нет?

– Ну да, и что?

– Ничего. Я там была. И всё видела своими глазами. Наша гимназия прямо у рыночной площади стояла, где всё и случилось. А от Семёновского полка квартировал у нас тогда полубатальон, все армейские части убыли в Маньчжурию. Вот этот полубатальон порядок и наводил, после того как в полицейский участок две бомбы бросили, почти тридцать городовых разом погибло…

– Вы что же это, деточка, – жалеть слуг кровавого режима вздумали? – насмехался Лев.

– Тихо, Лев, тихо, – вступил тот, кого называли Стариком. – Успокойся. Я, кстати, с товагищем Вегой совегшенно согласен. Надо налаживать связи с агмией, не исключая и гвагдии, а не гвать их всяческими подгывами, пгостите за тавтологию…

– Прошу внимания, – вдруг сказал кто-то новый, и все разом стихли. – Прошу внимания, товарищи.

И все замолчали, даже Старик и Лев.

– Вы, товарищи, совершенно неправильно оцениваете ситуацию, – продолжал этот голос. – Царский режим сумел стабилизировать ситуацию после неудачных и разрозненных народных выступлений 1905 года, которые, как совершенно правильно заметила товарищ Вера, в южных губерниях зачастую выливались просто в еврейские погромы. Премьер Столыпин жёсткими мерами подавил «беспорядки», как они это называют; и, надо признать, он действует решительно. Самое главное – земля переходит в руки тех, кто её обрабатывает. Вот вы, товарищ Лев, – вы знаете, сколько десятин каждый год выкупается Крестьянским банком и перепродаётся им земледельцам в ссудном порядке, а ссуды или беспроцентные, или процент символический?..

– Товагищ Бывалый совегшенно пгавильно поднял вопгос! Я, кстати, ещё ганьше в своей габоте «Газвитие…»

– Погодите, товарищ Старик, – бесцеремонно перебил его говоривший. – Ваши заслуги никем не оспариваются. Но речь сейчас о другом. Царское правительство действует очень энергично, пытается обмануть или подкупить верхушку слоя квалифицированных рабочих, «рабочую аристократию»; ударными темпами создаёт слой мелких собственников в деревне, хуторян-отрубников, кулаков-мироедов…

– Пгостите, но кулак-мигоед это несколько иное! – опять вставил Старик. – Это не пгосто мелкие хозяйчики, это сельские гостовщики, обигающие односельчан посгедством непомегных пгоцентов; поэтому ошибкой было бы думать…

– Думать вообще порой бывает ошибкой, – ядовито перебил тот, кого назвали Бывалым. – Особенно слишком много. Ещё немного – и перед нами встанет угроза упустить столичный пролетариат. Необходимо усилить работу и среди квалифицированных рабочих, но главным образом – среди новичков, среди мелких ремесленников и их подручных, среди приказчиков, грузчиков, возчиков, плотников, каменщиков, подсобников, маляров, прочих занятых в строительстве – они получают куда меньше индустриальных. Эсеры, кстати, этим заняты уже очень активно. И расшатывают ситуацию. Помните сентябрьский инцидент сразу после подрыва гвардейского эшелона? Чья это была работа? Чернова[37] и Спиридоновой[38]. Они вывели людей. А вы? Почему вы бездействовали?

– Мы не бездействовали! – возмутился Лев. – Но это выступление было обречено на провал, мирные манифестации…

– Мирная манифестация была расстреляна царскими сатрапами, – непререкаемо сказал Бывалый. – Это надо было использовать. А так весь пар ушёл в свисток. Поэтому я хочу сказать, что расшатывание режима должно идти непрерывно, по всем направлениям, не исключая и акты возмездия по отношению к наиболее запятнавшим себя кровавыми преступлениями слугам царизма!..