Александровскiе кадеты. Том 2

– Потому что… потому что… – Она заметно колебалась, хотела что-то сказать, но под конец выпалила явно не то, что собиралась: – Софью Перовскую повесили, так? За цареубийство, не шутка! А отец её ещё девять лет, до самой смерти, состоял членом совета при Министерстве внутренних дел![33]

– Тихо ты! – зашикал на сестру Фёдор. – Мало ли! То когда было! А теперь время другое, сама знаешь! Эвон мятеж на мятеже!

Вера не нашлась, что возразить.

– Ладно, родителям не скажу, – смилостивился наконец Фёдор. – Но только если ты всё мне сама расскажешь!

– Чего я тебе расскажу? – уныло спросила сестра.

– Что ты там делала. Что за люди. Почему их полиция ловила. Я из-за тебя, между прочим, преступником сделался!

– Люди… – проворчала Вера. – Всякие люди. За народное счастье стоят, за справедливость, за свободу…

– А это не они, часом, семёновский эшелон взорвали? – Федя знал, что не они, но припереть сестрицу к стенке лишний раз не мешало.

– Нет, не они, – неожиданно спокойно сказала Вера. – Социалисты-революционеры. Их «Боевая организация», если хочешь знать.

– А… а ты откуда про то узнала?

– Откуда надо, – отрезала Вера. – От тех… людей, которых сегодня арестовали. И вообще… я там была по заданию!

– Какому заданию?

– Побожись, что никому не скажешь!

– Клянусь! Могила! – Федя трясущимися руками полез за пазуху, достал нательный крестик.

– Я там была по заданию полиции, – шёпотом отчеканила сестра.

– Чего-о?! – Фёдор так и сел.

– По заданию полиции. – Вера наслаждалась эффектом. – Для борьбы с крамолой.

– Врёшь! А жетон у тебя есть?

– Какой жетон?

– Ну, полицейский!

– С ума спятил, Солонов-младший! Кто же на такие дела с полицейскими жетонами ходит?! Ты ещё скажи – почему фуражку не надела!

– Всё равно не верю, – упрямо сказал Фёдор. – Чем докажешь?

– А чем тут доказать можно? – парировала сестра.

Тут пришлось задуматься. А и впрямь, чем? Что там в полиции принято? Расписку, наверное, писать? С печатью?

– Глупый ты, – снисходительно заявила на это Вера. Она явно приходила в себя. – Никто в полиции про меня не знает, кроме одного лишь человека, из Охранного отделения. И имени моего там нет, псевдоним только, потому что у смутьянов там свои агенты тоже есть. Вот потому-то меня и арестовали бы, потому что это обычные жандармы, а того, кому я сообщаю сведения, здесь не было…

С точки зрения Фёдора, это было не лучшим объяснением.

– Тогда расскажи, как это всё началось?

В конце концов, он ведь тоже знал кое-что.

– Ничего особенно таинственного, – Вера пожала плечами. – Кузен Корабельниковых, Валериан… он стал за мной ухаживать… – Она покраснела.

Это не было секретом, но Федя подумал, что ему стоит удивиться.

– Мал ты ещё для таких вещей!.. Но… в общем, дело было так – он стал мне рассказывать о несправедливостях, о тяготах народной жизни, как плохо живётся крестьянину, рабочему, ремесленнику… Я слушала, поддакивала, он становился всё откровеннее. А потом предложил «встретиться с героическими людьми, что хотят изменить мир».

– И ты пошла? Не думала про нас, про папу, про маму?

– Пошла! – вспыхнула Вера. – Потому что… потому что уже знала, что это смутьяны и мятежники!

Фёдору Солонову было всего лишь двенадцать с половиной лет, и опыта в сердечных делах он не имел никакого (ну, если не считать смущения и растерянности, испытываемых в обществе одной юной, но донельзя отчаянной гимназистки-тальминки), и сейчас это не слишком укладывалось в его сознании.

– Сразу? Сразу знала? И никому не сказала?

– Не сказала! – огрызнулась сестра. – Но… потом Валериан стал говорить о терроре… о том, что это неправильный путь, а надо готовить восстание… и тут я испугалась. И… пошла в Охранное отделение. И… рассказала там всё.

– И никого не арестовали?

Вера помотала головой.

– Нет. Сказали, что надо следить… надо внедриться… надо сообщать обо всех их действиях…

Обо всех их действиях – хм, а как же с тем мятежом? Вера не сообщила?.. Или – она и не собиралась ничего сообщать?

Но вслух об этом он, разумеется, не сказал.

– И ты, значит, внедрилась? И тебе поверили?

– А почему же мне не поверить? – гордо объявила сестра. – Я умею играть! У меня все главные роли в гимназических постановках!.. В общем, притворилась. Это нетрудно, честное слово. Сыграть в «Федре»[34] куда сложнее было.

– И, значит, сегодня ты поехала на сходку?

– Да. Обсуждали всякие важные вещи…

– А почему же явилась полиция?

– Не знаю. Может, кто-то их выдал. Может, жандармы как-то сами узнали. В Охранном отделении полный хаос, кто за кем следит…

– А если б тебя арестовали по-всамделишному?

– Говорю тебе, ничего бы не случилось! – отрезала сестра. – Разобрались бы.

Фёдор неуютно поёжился.

– Ты что же, хочешь сказать, что спасать тебя вовсе и не надо было? Что я зря там старался?

– Н-ну-у, – замялась сестрица, – н-не совсем. Потому что просто так бы не выпустили, оставили б в тюрьме, а потом суд…

– Ага, и что бы всё это время думали мама с папой?

Вера опустила голову.

– Ну да, – шепнула. – Мама с папой. Поэтому – нет, братец, хорошо, что ты меня спас.