Александровскiе кадеты. Том 2

– То-то же. – Федя очень надеялся, что прозвучало это солидно, по-взрослому. – И что же теперь?

– Ничего, – пожала плечами сестра. – Я сообщу… куда следует обо всём, что случилось. И тем, и этим.

Федя припомнил, что в книжках «двойным агентам» всегда приходилось нелегко в таких ситуациях, оправдываться и перед теми, за кем они следили, и перед теми, по чьему поручению это делалось.

– А тебя не заподозрят? Не спросят, как ты спаслась?

– Спросят, обязательно. И я скажу, что бежала через чердачное окно. Остальные бы там не пролезли. Это легко проверить, кстати.

– И тебе не страшно?

– Ни чу… – начала было Вера, но потом вдруг вздохнула, скукожилась, плечи её поникли. – Ужасно страшно, – призналась она вполголоса.

– И будешь это делать?

Молчание.

– Не знаю, Федь, – наконец выдохнула она. – Но что-то делать ведь надо! Прошлый раз, когда мятежники весь город заняли, мы едва-едва сбежать успели – в казармы. И только потому лишь, что Фоминична нас всех вытолкала, а то мама только стенала да за голову хваталась.

Фёдор очень хотел поверить. Поверить до глубины собственного сердца, поверить, что старшая сестра и в самом деле пошла на жуткое и опасное дело, встав против смутьянов, тех, что в другом времени убьют и государя, и его детей, и вообще устроят такое, что…

Хотел поверить – и не мог. Что-то мешало. Может, воспоминание о том, как Вера говорила с этим кузеном Валерианом?..

Чего-то сестра не договаривала. О чём-то по-прежнему умалчивала, и кадет самой младшей роты не мог конечно же в этом разобраться. Всё, что мог, – это понять, что что-то здесь не так.

– Ты должна будешь мне рассказывать. Обо всём. Должен же кто-то тебе помогать? Ну, как сегодня?

– Вот уж нет! – Вера вдруг сверкнула глазами, на миг сделавшись прежней. – И думать не смей! Если ещё и ты из-за меня в беду попадёшь… нет, никогда!

«Надо рассказать Илье Андреевичу, – подумал Фёдор. – Даже если он… из этих, он-то явно не как тот Никаноров… Надо рассказать. Он поможет».

Стало легче. Как и всегда, когда есть кто-то, на кого можно переложить тяжесть решения, пусть и частично.

Тяжело дыша и окутываясь паром, состав уже останавливался возле ярко освещённого вокзала. Множеством огней сверкал Царский павильон; светились недавно установленные фонари подле монорельсовой дороги, поблёскивали только что отремонтированные штанги и дуги.

Нарядно, празднично. В конце концов, всё ещё длились весёлые Святки; но на платформах появились обложенные мешками с песком бункеры; но от края до края шагают теперь до зубов вооружённые патрули, дюжие жандармы и гвардейская пехота вперемешку.

И куда меньше нарядной публики, что обычно фланировала от буфета к ресторану и обратно. И не играл военный оркестр, как обычно случалось каждый вечер, даже в холодное время – в то время как слушатели, по заведённому, посылали за закуской, горячим сбитнем и наливочкой для музыкантов.

Они вышли, торопясь спуститься к неширокой площади и подзывая извозчика.

Приключение заканчивалось, и требовалось придумать теперь историю для мамы с папой.

– А чего тут придумывать? – пожала плечами Вера. – Возвращались на одном поезде, встретились на платформе. Дальше поехали вместе.

Федя кивнул. Ехать от Балтийского вокзала до их угла совсем недолго, к тому же во многом мимо дворцовых парков; но даже за столь краткую поездку он успел заметить – ворота на Царский каток хоть и открыты и музыка доносится со льда, но у входа стоят не бородачи из дворцовых гренадер, но гвардейская пехота и казаки, возведены брустверы и матово блестят пулемётные стволы.

Гатчино готовилось к отпору, буде придётся повторить.

* * *

Нет нужды описывать встречу дома, упрёки мамы, что, дескать, «слишком уж всё это затянулось, папа уже собирался телефонировать опекуну господина Ниткина», ворчанье нянюшки: «И где ж это ты, барышня моя, так пальтецо перепачкать-то изволили», охи и ахи Нади: «Я так волновалась! Так волновалась!» – в конце концов, Святки на то и Святки, чтобы всё заканчивалось хорошо.

Но, слава богу, всё обошлось. И в тиши своей спальни кадет Солонов молился перед сном очень, очень усердно, с рвением, какого раньше в себе, право же, не знал.

Однако он не забыл написать короткую записку «господину титулярному совѣтнику Ильѣ Андреевичу Положинцеву», запечатать, наклеить марку и положить в пачку писем, что с утра отправятся на почту. Разумеется, никаких подробностей там не было.

«Милостивый государь, Илья Андреевичъ! Сердечно благодарю за книгу. Хотѣлъ бы, если позволитъ время Ваше, Васъ посѣтить, высказавъ свою признательность», – Федя очень гордился составленным письмом. Ирина Ивановна наверняка бы его похвалила, это точно.

Ответ пришёл быстро, уже на следующий день – в пределах Гатчино почту разносили без задержек.

«Кадету 7-й роты Солонову Ѳеодору.