Александровскiе кадеты

— А что же, мне их на улице бросать? — искренне удивился полковник. — Это они — отряд «Заря свободы»! Это с ними я сюда прорывался, под обстрелом, между прочим! А у вас там на улице полный бардак, просите! Я своих бойцов там не оставлю! Да и с дисциплиной у нас куда лучше, думаю, сами уже убедились!

— Убедился, убедился, — проворчал гражданин исполнительный комиссар. Вырвался из плотного кольца кадет и рысью бросился прочь, то и дело оглядываясь.

— Ну, пошли… — совсем не по уставному начал Две Мишени, и тут боковая дверь, одна из многих, выходивших в широкий коридора перестроенного под кабинеты дворцового крыла, распахнулась — и перед кадетами возник человек в полувоенном френче, сильно хромавший, с поседевшей бородой аккуратной бородой от уха до уха, в пенсне. Несмотря на увечье, был он яростно-энергичен и, несмотря на поздний час, совершенно бодр.

— Передайте приказ во все округа немедленно! Слышите, Николай Васильевич, немедленно!.. О! — он заметил полковника и остальных кадет. — С кем имею честь, гражданин полковник? И что вы здесь делаете, гм, во главе сей грозной мальчишеской рати?

Федор узнал его тотчас.

Александр Иванович Гучков, человек совершенно фантастической биографии. Доброволец, сражавшийся с англичанами на стороне буров в Южной Африке, тяжело раненый там, едва не потерявший ногу и с тех пор жестоко хромавший. И потом участвовавший, несмотря на увечье, во всех «приключениях нашего века», как он выражался. Ходил с генералом Линевичем прорывать блокаду Хабрина; в Мукдене остался в занятом японцами городе, отказавшись бросить раненых; успел даже поучаствовать в последней балканской замятне два года тому назад.

И теперь возглавивший военно-морское министерство.

Две Мишени даже ничего не успел ответить, а Гучков уже поднял бровь, пристально и остро глядя на него сквозь хрустально поблескивавшее пенсне:

— Позвольте, позвольте… Константин Сергеевич Аристов, если не ошибаюсь? Так, гражданин полковник?

— У вас, гражданин министр, поистине великолепная память, — слегка поклонился Аристов. — Харбин, 1902 год. И Мукден, 1905-ый.

— Не требовалось много стараний, чтобы вас запомнить, полковник, — пожал плечами Гучков. — Однако, вы не ответили на мой вопрос.

— Я привел отряд, гражданин министр, — очень вежливо ответил Две Мишени. — Автомоторный отряд «Заря свободы». Из числа кадет Александровского корпуса. Хочу заметить, гражданин министр, что караульная служба Временного собрания поставлена из рук вон плохо.

— «Заря свободы»? Красиво. А вы знаете, гражданин полковник, что большой отряд ваших кадет присоединился к защитникам обреченного строя? Что они засели у Аничкова моста и отстреливаются?..

— Никак нет, гражданин министр, — на лице Аристова не дрогнул ни единый мускул. — Их местонахождение было мне неизвестно. Но теперь есть шанс, что мне удастся воззвать к их благоразумию.

— Да уж, воззовите, — хмыкнул Гучков. — Вот что, полковник, как вы понимаете, несмотря на всю приятность нашей беседы, длить её мне никак невозможно. Вы, принявший сторону свободы, должны понять. Честь имею, гражданин полковник. Оставьте свой отряд здесь, отправляйтесь к Аничкову мосту и уговорите ваших воспитанников сложить оружие.

«Ага, как же, — злорадно подумал Федор. — Сложат наши оружие, держи карман шире! Нашел дураков!..»

— Ваши указания, гражданин министр, будут приняты мною к неукоснительному исполнению, — вновь поклонился Аристов.

— Зайдите в канцелярию, выдадим вам мандат, — расщедрился гражданин министр. — Сделаем это немедленно. Ивашов! Николай Васильевич, выдайте мандат гражданину полковнику и автомоторному отряду «Заря свободы» в том, что они действуют по распоряжениям военно-морского министерства…

Из раскрытой двери донеслось что-то неразборчивое.

— Вот и прекрасно, — бодро потер руки Гучков. — Рад был встрече, гражданин полковник. Мукден не скоро забудешь…

— Так точно, гражданин министр. Вот только, если позволите…

— Что вам, полковник? — недовольно обернулся Гучков, уже успевший набрать скорость.

— Один вопрос, гражданин министр, Александр Иванович. Чтобы я имел бы лишний аргумент в разговоре с… заблудшими кадетами моего корпуса.

— Спрашивайте, только быстро, я очень спешу, сейчас продолжится заседание Собрания, и я —

— Где бывший император? — понизив голос, почти шёпотом спросил Две Мишени. — Александр Иванович, мы с вами были под огнём — в Харбине и в Мукдене. Скажите мне, что с царем? Есть ли какие-то… бумаги, акты, на которые я бы мог сослаться?

[1] В то время Лиговский проспект именовался Лиговской улицей.

[2] Первые электростанции Петербурга действительно размещались на баржах, пришвартованных на реках и каналах города. Ещё в 1883 году первая из таких барж встала у Полицейского (ныне Зеленого) моста (на пересечении Невского и р. Мойки). Баржа несла 3 локомобиля и 12 динамо-машин постоянного тока. Плавучая электростанция использовалась для уличного освещения Невского проспекта.

[3] Интерьеры Таврического дворца в реальности Федора Солонова несколько отличаются от интерьеров его в нашей.

Взгляд вперёд 4.5