Александровскiе кадеты

На занятия кадеты летели, не чуя под собой ног. И в физический кабинет к господину титулярному советнику Илье Андреевичу Положинцеву ворвались настоящей ордой, с шумом и грохотом.

— Здравствуйте, здравствуйте, господа, — встретил их учитель. — Слышал, слышал — поздравляю первым боевым заданием! Уверен, вы не посрамите славного имени александровских кадетов!..

— Не посрамим!.. — вырвалось у Воротникова.

Илья Андреевич улыбнулся, покивал головой.

— Понимаю, понимаю, вы уже все там. Трудно думать о чём-то, кроме поисков, верно? Но давайте подумаем, как физика может помочь нам в этом?..

И оказалось, что физика-таки и впрямь может. Илья Андреевич рассказывал о вещах невиданных, о том, как особые радиоволны помогают находить подземные пустоты и о том, что он самолично отправится с седьмой ротой, дабы «испытать прототип» прибора, как раз для таких случаев.

Глаза у Пети Ниткина сделались как чайные блюдца. Он аж подпрыгивал на месте, а руку тянул почти что до потолка.

— Вижу, вижу, господин кадет, — снисходительно кивнул господин Положинцев. — Небось хотите помочь?

— Так точно! — пискнул Петя.

— Тогда будете мне помогать, прототип довольно тяжёлый. Нет, таскать его будут фельдфебели, а вот раскладывать антенны по схеме, втыкать в землю, снимать показания — надеюсь, вы мне поможете!

И о вещах сложных Илья Андреевич говорил языком простым и понятным. Показывал в небольшом лотке с водой, как волны отражаются от краёв — «вы все видели это множество раз, но задумывались ли, что точно так же отражаться могут и волны невидимые, те самые, что по радио несут нам человеческую речь?»

Слушали его с открытыми ртами, даже второгодник Воротников, даже «Лэ-эв» Бобровский, забывший, что нужно натягивать гримасу снисходительной скуки; и не заметили, как урок пролетел.

— Домашнего задания сегодня не будет, господа, — объявил напоследок учитель, вызвав бурный восторг у всех, за исключением, разумеется, Пети Ниткина. — Но! Но, любезные сердцу моему господа кадеты, как только поиск ваш будет закончен, мы продолжим занятия механикой. Машина Атвуда, господа, только с виду проста. Но без неё, как и вообще без механики, и всего того разнообразия приборов, что я упоминал, не построить.

* * *

Получать оружие — это серьёзно. Седьмая рота в полном составе выстроилась перед цейхгаузом; усатый фельдфебель Трофим Митрофаныч вызывал строго, по фамилиям, и отвечать требовалось по уставу, ибо Трофим Митрофаныч был сейчас Начальством, к коему надлежало обращаться «господин старший штабс-фельдфебель» и никак иначе.

Кадет за кадетом исчезали в дверях оружейной, появляясь потом с изрядно оттягивающим пояс тесаком.

— Не хватать! Из ножен не вытаскивать! Вот балованна команда, сущие бесенята! Воротников! Я тебя, буйну голову, знаю! А ну, быстро клинок спрятал! А то враз на козлы у меня отправишься!

Козлами именовалась та самая скамейка в подвале, на которой должно было сечь провинившихся.

Севка, против фединых ожиданий, быстренько и без пререканий убрал тесак, вытянулся во фрунт.

— Виноват, господин старший штабс-фельдфебель! Больше не повторится!

— То-то же, что не повторится, — проворчал Трофим Митрофаныч и вдруг показал Воротникову кулак. — Это с их благородиями фокусы твои тебе с рук сходят, а я тебя — ты знаешь — без господского догляду отделаю хуже, чем Господь наш вседержитель черепаху.

Судя по тому, что на губах у Севки не перекатывалась обычная его полупрезрительная ухмылочка, отделать его старый фельдфебель и впрямь мог. Может, даже и отделывал уже — хотя учились они все тут без году неделя.

— А чего это он так — про черепаху-то? — шёпотом удивился Петя. — Замечательное животное, очень интересное! Способно приспособиться к любым условиям!.. Есть черепахи сухопутные, а есть морские. Есть такие, что в пресных прудах живут, а есть…

— Кадет Ниткин! Р-разговорчики в строю!

— И-извините… — пробормотал опять выключившийся из корпусной жизни Петя, за что тут же схлопотал подзатыльник. Несильный, но обидный.

— Какое тебе тут «извините», штрипка штафирская? — рассвирепел фельдфебель. — Ты в славном императорском воинстве или у мамки на антресолях?!

Кадеты вокруг загоготали и Ниткин мучительно покраснел, сообразив, какой допустил промах.

Федя что было сил ущипнул приятеля повыше локтя, и Петя пришёл в чувство. Нет, так же лихо, как Воротников, он не вытянулся, и голос у него дрожал, но всё-таки уставные «виноват, господин старший штабс-фельдфебель» у него получилось ничуть не хуже севкиного.

Внутри было узкое, вдаль уходящее помещение. За высокой деревянной конторкой стоял писарь, скрипел пером; другой фельдфебель, Пётр Макарович, притворно хмурясь, клал на стойку обмотанные ременной портупеей тесаки.

— Кадет Солонов Федор!

— Кадет Солонов Федор, оружие номер Н-28953, — прогудел Макарыч. Писарь старательно выводил цифры в толстенном гроссбухе. — Портупею надень, кадет, а то ремень ниже задницы съедет…