Александровскiе кадеты

Петя всё не возвращался. Поджидая друга, Фёдор высунулся в опустевший коридор только для того, чтобы нос к носу столкнуться со Львом Бобровским.

— Тссс! Тихо! — Лев почти что втолкнул Федю обратно в их с Ниткиным комнатушку. — Поговорить надо, Солонов… Слон.

«Слон» было хорошим, уважаемым прозвищем и Фёдор решил не упрямиться.

— Ну, чего тебе, Лев?

— Сказал же — поговорить надо! — Бобровский по-хозяйски плюхнулся на Петин стул, оглядел ряды книг. — Вот зубрила, тоже мне ещё…

— Ниткин не зубрила, а мой друг, — насупился Федя.

— Ладно, ладно, уж и слова не скажи, — отмахнулся незваный гость. — Слушай сюда, Слон. Только поклянись, что никому! Даже Нитке.

Федя заподозрил неладное.

— А в чём дело-то? — осведомился он не слишком вежливо. — И Нифонтов с Воротниковым, как, знают?

— Да не знают они ничего! — Бобровский скривил губы. — Я к тебе пришёл потолковать, к первому. Костька хитёр, Севка силён, а тут дело такое, что ещё кой-чего требуется.

— Что, например?

— Голова! Мозги требуются, не понятно, что ли? — рассердился Лев.

Ну, если голова, тогда ещё ничего.

— Так дело говори тогда, чего тянешь?

— Да не тяну я!.. В общем… тут такое дело… Слон, ты… ты привидений боишься? — голос Льва упал до шёпота.

— Вот ещё! — как надо отвечать на подобные вопросы, Фёдор научился ещё в 3-ей Елисаветинской. — Придумаешь тоже, Бобёр! «Боюсь»! Ничего подобного! Что, ночью на кладбище прогуляться решил?

— Да ну тебя! Кладбища — это только малышню пугать да гимназисток!.. Не. Я про подвалы Корпуса. Забыл, что ли?

— Ничего я не забыл, — буркнул Фёдор. — А привидения-то тут причём?

— Да старшие возраста болтали… — Бобровский неопределённо покрути рукой. — Что, мол, то ли светилось там что-то, то ли тени какие-то серые бродили… Астахов-Буйновский с четвёртой роты и брякнул, «привидения», мол. Дескать, подвалы в Корпусе старые, Бог весть, что тут на его месте раньше стояло…

— Да ничего особенного и не стояло… Ты ж сам рассказывал, мол, путевой дворец с кордегардией… мол, из главного дворца туда ход тянули…

— А до путевого дворца церковь тут была! — таинственным шёпотом объявил Бобровский. — Нечестивая! Раскольничья! Говорят, завалили её со всеми, кто там служил! В подвалах они спасались, да там и остались!

— Ты откуда это в-взял?

Федя Солонов был не робкого десятка, но уж больно убедительно Бобровский всё это рассказывал.

— Книжки не только Нитка твой читать умеет, — фыркнул Лев и надулся. — Разбирался я с подземными ходами. Про дворцовые немало написано — только надо знать, где искать. Как по мне, так глупости это — про такие галереи рассказывать! А ну как Государю спасаться придётся?.. Но я не про то, Слон, а про церковь эту. Прочитал сперва, подумал… как они умирали там, заваленные… а потом Буйновского услыхал. Тьфу ты, думаю, одно к одному всё!

— Чего «всё»-то?

— В подвалы Корпуса идти договаривались? — наклонился к Федору Боборовский.

— Ну… договаривались, — Феде хотелось отпереться, но, с другой стороны, не являть же трусость!

— Вот и пойдём с тобой. Вдвоём. От Севки с Костькой толку мало. Севка на халдея того и гляди напорется, Костька только и будет, что про то, как всем отомстит, рассказывать. Надоело! — Лев мотнул головой. — Вдвоём пошли, как условились. Идёт?

— Что, сейчас прямо?

— Не. Когда уснут все. Да не дрейфь, Слоняра! У меня всё припасено. И мел, и бечева, и фонарики, и свечи, и спички, и вода…

Приходилось признать, что готовиться Бобровский умел. И впрямь, всё, что надо для подобной вылазки.

— А дежурный по роте?

— Они все внизу, — махнул рукой Лев. — У главного входа, у боковых. Хозяйственную часть стерегут тоже, я сам видел. Туда погромщики могут полезть. Так что у нас никого не будет. Разве что Шульциха, но уж её-то обойдём!

У Феди на счёт Ирины Ивановны Шульц имелись более чем серьёзные сомнения, но Бобровский говорил с такой страстью, что трудно было не поддаться.

— Как же мы её обойдём?

— Да вот так! Она ж барышня, дремать будет! Барышни, они знаешь какие нежные?

— А если нет?

— Тьфу ты, до тебя, Слон, точно, как до слона доходит! Если дремать не будет, спросим, не слышно ли чего в городе. Или, если Нитка не вернётся — где он, мол. Она любит, когда за друзей спрашивают.

— А припасы у тебя где?

— Да что ж я, совсем дурак, тут их держать? — зашипел Бобровский. — Спрятал! Там, внизу, у подвалов! Ну, идёшь?

— Иду, — вырвалось у Феди прежде, чем он успел хоть чуть-чуть подумать. Да и как откажешься? Чтобы настоящий кадет отказался бы от дерзкого, рискованного, смелого? Да ни в жисть!

— Молодец, — Лев хлопнул его по плечу. — Всё, жди давай, я к тебе постучу.

— А если Петя вернётся? Куда он вообще провалиться мог?

— Кадет Ниткин, — хихикнул всезнающий Лев, — винтовку заклинить ухитрился. Зришь, Слон?! Винтовку! Однозарядку! Заклинить!

— Заклинить? — только и пробормотал Федор, ибо это было и впрямь выдающееся достижение.

— Ну да. Я сам слышал.

Лев Бобровский всегда умудрялся всё и ото всех «слышать». Как — неведомо.

— Забрали его на дополнительные задания, покуда не освоит.

— Так ведь отбой уже почти!