По всему залу, от партера до райка, раздавался громкий, хватающий за сердце голос Самойлова. А на подмостках, у самого края авансцены, по непременному обычаю того времени, впереди всей российской труппы стояла жалкая фигурка Екатерины Ивановны Яковлевой с двухмесячной Катенькой на руках и с прислонившимся к матери годовалым Николенькой, которого она держала за руку. Ведь именно им — троим бенефициантам, выставленным на обозрение публики в целях возбудить ее сострадание, — и призывали актеры российского театра «воздать за труды» их мужа и отца, прославившего себя в веках.
И «воздаяние» ими было получено.
«Конторе дирекции императорских театров. Предложение. Известно оной конторе, что в вознаграждение долговременной службы и отличного таланта покойного актера Алексея Яковлева, по назначению моему, дан был в 15 день сего ноября спектакль… При каковом спектакле собрана значительная сумма… Из числа сей суммы при посредстве избранных со стороны по собственному желанию вдовы Яковлевой актеров Жебелева и Каратыгина… заплачено долгов покойного актера Яковлева, кои оказались действительными на 3200 рублей… Также выдана упомянутой вдове ее законная четвертая часть… Достальные же затем деньги принадлежат собственно… двум малолетним его, Яковлева, детям… Капитал сей должен оставаться в сохранной казне опекунского совета неприкосновенным до того времени, пока вышеупомянутые дети достигнут совершеннолетия, и тогда на получение оного себе представят в тот совет надлежащее свидетельство от конторы дирекции… Что касается до процентов, от упомянутого капитала приобретаемых, то… выдавать оные ежегодно вдове Яковлевой для воспитания означенных двух малолетних детей… Ноябрь 21 дня 1817 года.