Алексей Щусев. Архитектор № 1

«Молодые и малоопытные архитекторы Л. И. Савельев и С. А. Стапран приступили к проектированию в конструктивистских формах крупнейшей в Москве гостиницы в Охотном ряду, но новые повышенные требования к архитектурно-художественным качествам сооружения, его ответственное положение в центре города явились причиной серьезной переделки проекта как совершенно неудовлетворительного. Уже произведенные работы не дали возможности вовсе отказаться от проекта и серьезно затруднили его переработку. Попытки отдельных архитекторов исправить проект „на ходу“ не привели к желательным результатам»[212], — совершенно справедливо отмечает в этой связи Кирилл Афанасьев.

И вот после уже начавшегося строительства на его «укрепление» бросают в качестве главного архитектора кого? Конечно, Щусева. Происходит это в октябре 1933 года. Для молодых Савельева и Стапрана, годившихся Щусеву в сыновья, он не был посторонним человеком. Ведь они работали в той самой Архитектурно-проектной мастерской № 2 Моссовета под его руководством. К тому же Щусев числился консультантом проекта. Так что распоряжение президиума Моссовета — «полностью подчиняться указаниям т. Щусева»[213] — для них не является чем-то новым.

В помощь Щусеву также образовывается специальная архитектурная комиссия по проектированию гостиницы в составе чиновников и архитекторов, среди которых был и Жолтовский.

Щусев, как старший товарищ и коллега, формулирует основные задачи, стоящие перед возглавляемым им коллективом:

«1) Избегнуть роскоши дурного тона, но сделать одновременно гостиницу красивой и комфортабельной.

2) Обеспечить действительно современное и высококачественное оборудование гостиницы сигнализацией, отоплением, вентиляцией, санитарно-техническим оборудованием и т. д.

3) Спроектировать и построить все номера, а особенно номера „люкс“, по последнему слову техники, причём вся работа должна быть произведена своими силами и из советских материалов».

Вот этими-то отечественными материалами Щусев щедро украсил фасады гостиницы, одевшейся в красный гранит. А еще он накинул сверху лепной карниз. Сооружение под пером зодчего приобрело мощный и монументальный вид, как он сам и сформулировал. Щусев так писал: «Люди попадают в столицу в несколько приподнятом настроении, и поместить их в мрачную обстановку было бы неправильным: нужно было создать радостное здание. Кроме того, следует указать, что самой эффектной частью гостиницы будут ресторан и банкетный зал. Они будут значительно сильнее по архитектуре и по отделке и составят лучшую часть здания».

Кроме того, Алексей Викторович обратился к Вере Мухиной с предложением создать скульптурное оформление для гостиницы (это было еще до работы над проектом Большого Москворецкого моста). Предполагалось занять скульптурами Мухиной четыре полукруглые ниши, спроектированные рядом с главным входом. Мухина писала: «Когда мне было поручено для строительства гостиницы Моссовета дать скульптуру, которая будет украшать четыре ниши, я предложила следующую тематику: вылепить завоевателей стихий. Мне хотелось сделать стратонавта — завоевателя стратосферы, альпиниста — завоевателя гор, шахтера — завоевателя недр земли и эпроновца — завоевателя глубин моря. Я сделала небольшой эскиз, он одобрен. У меня особо глубоко запала мысль сделать эпроновца. С этим образом у меня связано очень многое»[214].

Тем не менее дальше эскизов дело не двинулось. Образы шахтеров и альпинистов так остались на бумаге, встав в ряд многих неосуществленных проектов Веры Игнатьевны, что в какой-то мере роднило ее с Щусевым.

А в общем-то и Щусев (числящийся главным архитектором гостиницы), и Стапран, и Савельев (его официальные заместители) занимались тем, за что уже после смерти Сталина будут сурово критиковать зодчих, — украшательством. Причем, эскизы всякого рода декоративных деталей создавались во время строительства, а не до него, как обычно бывает при нормальной организации работ.

Кроме этой очевидной трудности были и другие — необходимость сдать объект как можно быстрее, к ноябрю 1934 года — семнадцатой годовщине революции, низкий уровень квалификации работников, часть которых даже не умела читать чертежи, постоянное вмешательство вышестоящих органов власти, навязывающих зодчим свое дилетантское мнение.