Алексей Щусев. Архитектор № 1

Там были изображены руководители СССР, выстроившиеся на трибуне Мавзолея. „Вождь и учитель“ помолчал немного и вдруг озадачил окружающих неожиданным замечанием: „Как же так? Вот здесь, на виду у всех, поместили картину с товарищем Сталиным, с членами Политбюро, а герой русского народа Александр Невский оказался почему-то в самом дальнем конце станции! Там пассажиров проходит совсем мало, и его почти никто не видит. Это неправильно!“… Самое интересное, что разглядеть, где находится мозаика с князем Александром, стоя около лестницы, ведущей на станционный перрон, Сталин никак не мог. Значит, собираясь на экскурсию в метро, он к ней заранее подготовился, получил информацию от своих помощников. Но в тот момент на „Комсомольской“ никому и в голову не пришло заниматься подобными логическими умозаключениями. После реплики „хозяина“ все метрополитеновское начальство затаило дыхание. Эти люди прекрасно знали, чем грозят такие сердитые высказывания Иосифа Виссарионовича: срочно придется снимать со свода огромные — более 30 квадратных метров — плиты с мозаиками и менять их местами. А это технически почти невыполнимая задача!

…Из тех, кто окружал в тот момент Сталина, я был самым молодым и неопытным. Наверное, поэтому и получилось так, что именно мне удалось спасти положение. Совершенно искренне, ничуть не смущаясь „царского“ гнева, я воскликнул: „Товарищ Сталин! Мы же все ждали этой победы целых четыре года!“ И моя фраза сработала. Генералиссимус хмыкнул… и промолчал. Поняв, что гроза миновала, все облегченно вздохнули. Особенно радостное лицо было у Фурцевой — ведь именно ее подпись стояла под окончательным вариантом размещения мозаичных панно на „Комсомольской“.

Сталин между тем поинтересовался, какова глубина станции. Я назвал расстояние до поверхности земли и добавил, что сюда специально привозили академиков Курчатова и Келдыша, которые высоко оценили конструкцию „Комсомольской“ и гарантировали, что ее не „достанет“ ни одна атомная бомба.

Пройдя по всему пассажирскому залу, генералиссимус со своей свитой сел в вагон поданного к перрону состава и отправился смотреть другие станции»[301].

Визит «вождя и учителя» уже сам по себе означал большую честь: вряд ли бы Сталин приехал смотреть станцию, заранее не одобрив ее проект. Официальные же почести были оказаны Алексею Щусеву за «Комсомольскую» посмертно: 1952 году за эту работу усопшего архитектора удостоили Сталинской премии 1-й степени. А в 1958 году «Комсомольская» получила Гран-при на Всемирной выставке в Брюсселе.

Щусев и сталинские высотки

Еще одним делом, отвлекавшим на себя иссякающие уже физические силы Щусева, стало проектирование одного из высотных зданий, которыми по замыслу Сталина должна была наполниться Москва.

Великая Отечественная война закончилась триумфальной победой, на алтарь которой было положено неимоверное число людских и материальных ресурсов. Но даже во время войны в Москве не прекращалось строительство метро. А для окончательного выполнения плана реконструкции Москвы 1935 года необходимо было еще достроить Дворец Советов и стадион в Измайлове. Но очередь дворца не пришла. Сталин загорелся новой идеей — высотными зданиями. О том, что на желание генералиссимуса наводнить столицу высотными домами повлияло победное окончание войны, свидетельствовал Никита Хрущев:

«Помню, как у Сталина возникла идея построить высотные здания. Мы закончили войну победой, получили признание победителей, к нам, говорил он, станут ездить иностранцы, ходить по Москве, а у нас нет высотных зданий. И они будут сравнивать Москву с капиталистическими столицами. Мы потерпим моральный ущерб. В основе такой мотивировки лежало желание произвести впечатление. Но ведь эти дома не храмы. Когда возводили церковь, то хотели как бы подавить человека, подчинить его помыслы Богу»[302].

Строительство высотных зданий в ряде важнейших градостроительных и транспортных узлов Москвы официально объяснялось необходимостью возродить исторически сложившуюся к началу XX века архитектурную планировку столицы, уничтоженную в процессе реконструкции в довоенный период. Как мы помним, Щусев предлагал иной план, предусматривавший бережное отношение к памятникам зодчества.

Теоретически строительство высотных домов вытекало все из того же генплана 1935 года, в соответствии с которым всеохватывающей и притягивающей доминантой красной Москвы должен был стать Дворец Советов со статуей Ленина под облаками. От этой громады и должны были расходиться лучи-магистрали, окольцованные высотными зданиями. Со времени своего основания Москва, как и немалая часть древних русских городов, была с архитектурной точки зрения городом вертикалей, зрительно державших и направлявших ее дальнейшее развитие и разрастание. Многие из них были снесены — храмы Китай-города и Белого города, колокольни Андроникова и Симонова монастырей. Новыми вертикалями отныне должны были стать сталинские небоскребы.