Алексей Щусев. Архитектор № 1

Высотные дома играли в архитектурных проектах роль своеобразной силовой поддержки столпа Дворца Советов. Они перекликались с ним, то отдаляя, то приближая к себе архитектурную перспективу центра столицы, ведь официально планов по строительству дворца никто не отменял. Эта перспектива, простираясь от Дворца Советов, должна была на первом своем этапе включать в себя высотное здание в Зарядье (оно не было построено, на его месте позже была возведена гостиница «Россия»), с одной стороны, с другой — череду башен Кремля с колокольней Ивана Великого. Следующим звеном был небоскреб в Котельниках, затем — высотки Садового кольца и так далее…

«Пропорции и силуэт зданий, — читаем в постановлении Совета Министров СССР „О строительстве в Москве многоэтажных зданий“ от 13 января 1947 года, — должны быть оригинальными и своей архитектурно-художественной композицией… увязаны с исторической застройкой и силуэтом будущего Дворца Советов».

Таким образом, «реконструкция» столицы продолжалась, но уже без Дворца Советов. А его сооружение объявлялось делом светлого будущего, временные границы которого отодвигались с каждым новым съездом партии.

По каким-то своим, только ему известным соображениям Сталин всячески затягивал со строительством дворца — огромного небоскреба, вместо которого он решил построить высотные дома со шпилями. Не случайно и то, что проекты высоток были утверждены к семидесятилетию Сталина. Возможно, что стареющий вождь хотел оставить потомкам такую своеобразную память о себе. Ведь стоят же до сих пор египетские пирамиды — лучшее воспоминание о фараонах, а чем может похвастать Европа? Есть ли там хотя бы одно огромного размера здание, хотя бы отдаленно напоминающее пирамиду?

Со второй половины 1940-х годов в Москве главенствует гиперболизированный ампир. И здесь мы вынуждены вспомнить определение этого стиля — «пышная репрезентативность, нередко приводящая к чрезмерной измельченности». Заметно возрастает роль монументально-декоративной скульптуры в облике зданий. Она становится более помпезной, чем до войны, резко меняется характер декора, который в 1930-е годы был куда более скромным. Об опоре на историческое наследие Греции и Рима уже не вспоминают. Зато почти на каждом вновь построенном здании раздутый ордер, чрезмерное обилие военной атрибутики, пышные орнаменты и рельефы, вследствие чего непомерно растет стоимость строительства, в которой до 30 процентов уходит на декор. Все это с лихвой воплотилось в высотных домах Москвы.

Щусеву был поручен выбор участков под строительство высотных зданий и организация авторских коллективов. Но здесь уже не он играл первую скрипку, так как не менее важную роль отвели главному архитектору Москвы Дмитрию Чечулину, бывшему подчиненному Щусева по 2-й Архитектурной мастерской Моссовета. Чечулин высоко взлетел в номенклатурной иерархии, став в глазах своих менее удачливых коллег сталинским любимцем.

Задача перед Щусевым была поставлена непростая. Ведь с появлением на московском горизонте высоток преображался и облик города, образовывались новые градостроительные ансамбли, требовалось создание соответствующих транспортных развязок. Возведение небоскребов обещало существенно изменить привычный облик Москвы. Поэтому неудивительно, что уже 1 февраля 1949 года было опубликовано постановление Совета министров СССР и ЦК ВКП(б) о разработке нового генерального плана реконструкции Москвы под руководством того же Чечулина.

Внимание всех, кто детально рассматривает историю возведения сталинских высоток, не может не привлечь следующий интересный факт. На протяжении времени с момента закладки зданий и до окончания строительства запланированные этажность и внешний облик зданий менялись. Решения по этому поводу пересматривались прямо на ходу, так что проектирование велось параллельно со строительством. Нередко декоративное оформление зданий, шпили, скульптурные группы, венчавшие те или иные ансамбли, сооружались наскоро, без серьезных расчетов и должных технических согласований. Например, каркасы верхних этажей зданий не предполагали нагрузок, превышающих расчетные. Поэтому украшения и шпили максимально облегчали, изготавливая их, по возможности, пустыми (в дальнейшем это обстоятельство послужит поводом для серьезной критики в адрес архитекторов-высотников).