Алексей Щусев. Архитектор № 1

При Щусеве обсуждались и проекты постройки нового здания Третьяковской галереи, даже найдено было место — рядом с Музеем изящных искусств на Волхонке. Об этом писал Нестеров: «Щусеву дан миллион двести тысяч для начала постройки новой Третьяковской галереи. Таковая будет у храма Христа-спасителя, рядом с Музеем изящных искусств. Снесется для этого целый квартал по Волхонке. Вообще Москва сейчас не только разрушается (церкви), но и строится. На Полянке строится огромный, пятнадцатиэтажный, дом ВЦИКа, в основу его идет старый кирпич от церквей, как более добротный»[161].

Решение о необходимости строительства на Волхонке нового здания Третьяковской галереи было принято еще осенью 1925 года. В новом корпусе предполагалось разместить современное искусство, в частности супрематизм. И в этом видится определенный прогресс даже для того, казалось бы, известного своим радикализмом исторического периода. Щусев разработал три варианта проекта в стиле конструктивизм, что максимально точно отвечало наполнению здания: в одежды современной архитектуры одевалось актуальное искусство. Занятно сегодня рассматривать щусевские проекты новой Третьяковки на Волхонке почти столетней давности. Дело не только в том, что в них присутствуют все характерные черты конструктивизма — строгие прямоугольные формы, ленточное остекление, контрастирующее с гладкой поверхностью фасадов. А на крыше зодчий предусмотрел даже световые фонари. Примечательно другое — построенный гораздо позже Центральный дом художника на Крымском валу отчасти напоминает своим обликом тот давний щусевский проект. Как известно, ныне это здание занимает так называемая Новая Третьяковка. Какое интересное совпадение. Или не совпадение, а логичное продолжение…

Но не только Алексей Викторович был захвачен идеей обновления Третьяковки: «Возьмите меня в число ваших сотрудников по разработке проекта Третьяковской галереи», — обращался к Щусеву Федор Шехтель 30 мая 1926 года[162]. Но с Волхонкой ничего все вышло… Щусев задумал выстроить для галереи новый корпус — справа от главного входа — и сделать это в той же манере, что и Васнецов. Для Щусева это было последней возможностью поработать в столь любимом им неорусском стиле, в чем видится огромное значение короткого, но весьма плодотворного «третьяковского» этапа творчества зодчего. Кстати, это была далеко не первая «музейная» работа Алексея Викторовича, еще в 1915–1916 годах он создал проект здания художественного музея для подмосковного Егорьевска (собрание было подарено городу купцом Михаилом Бардыгиным). Проект в неорусском стиле с башней, увенчанной статуей Георгия Победоносца (покровитель Егорьевска) своего осуществления не дождался.

Новый корпус галереи открылся в 1936 году и до сей поры по праву носит название «щусевского». Кажется неслучайным, что первой экспозицией в нем стала выставка картин Ильи Репина, когда-то похвалившего студента Академии художеств Алексея Щусева. Похвала эта была ох как нужна будущему зодчему. Получается, что через много лет Щусев воздал должное одному из своих великих учителей.

В феврале 1928 года Репин сообщал: «Недавно я получил письмо от Щусева, он также член комиссии Третьяковской галереи. И я бесконечно радуюсь, что там собрались такие желательные силы. Значит, сделают все, как надо. Щусев мне писал, что с картиной — Ив. Грозный предстоит реставрация. Я боюсь реставраций. И так как картина под стеклом, то она уже хранится хорошо. Следует быть осторожными»[163].

А Васнецов… В 1926 году он скончался и уже не увидел «щусевского» корпуса, но думаем, что остался бы им доволен. Ибо посетив в своем время только что отстроенную Марфо-Мариинскую обитель, художник, по свидетельству Нестерова, «хвалил Щусева, и лишь некоторый его модернизм вызвал неодобрение Виктора Михайловича».

А вот о том, чтобы оставить в запасниках Третьяковки свои работы Щусев не позаботился. Но не так давно собрание Третьяковской галереи пополнилось работами своего бывшего директора. Одна из них — шаблон навершия Царских врат, выполненный зодчим вместе с Нестеровым для храма Покрова Богородицы Марфо-Мариинской обители милосердия. Кстати, Нестеров по-дружески не раз критиковал Щусева-директора, сетуя на чехарду с постоянным перемещением и непоследовательной развеской картин в галерее: