Алексей Ставницер. Начало. Восхождение. Вершина

Теперь я могу открыть самую таинственную тайну – где мы брали титан. Тайна называлась свалкой. Она принадлежала какому-то совершенно секретному оборонному заводу в Никополе, не охранялась и была кладезем всяческих отходов, в том числе и титановых. Мы ехали в Никополь с пустыми рюкзаками, а возвращались с набитыми под завязку. Дело, между прочим, было не так безопасно, как теперь может казаться. По советскому криминальному кодексу, это называлось хищением материальных ценностей. Даже за доску, которая упала с проезжающего грузовика и была поднята сельским дядькой и приспособлена к делу, могли «пришить» срок. А тут – титан. Леша нашел специалистов, которые изготовили пресс-формы, нашел предприятие, где с помощью мощных прессов штамповались изделия народнохозяйственного назначения. Поскольку за все заказы мы платили наличными, у нас никогда не возникали производственные проблемы. Цех, подхалтуривавший на крючьях, мог задержать выполнение любого государственного заказа, но не нашего. Если для перевозки нашей продукции из цеха в цех или в иное место нужен был погрузчик, мы не писали заявки начальству. Наш человек становился с поднятым червонцем среди заводского двора, и извозчик появлялся немедленно…

Разумеется, одесские альпинисты скоро начали выделяться экипировкой. За титановыми крючьями стояли с протянутой рукой альпинисты всей страны. Они были меновым товаром, и за них можно было получить, что угодно, хоть в начальственных московских кабинетах, хоть на альпинистских базах.

Зарубежные альпинисты готовы были за нашу самоделку раздеваться донага – а они были упакованы в такие одежды и обувь для восхождений, которые нам и не снились. Но такие контакты были чрезвычайно редки, поэтому выкручивались, как умели и могли. Помнится, однажды Леша спрашивает, не хотел бы я иметь «пуховую ногу». Отвечаю со вздохом, кто же ее не хочет. «Пуховая нога» – мечта. Это такой полуспальник, который надевается на ноги по грудь, и при этом весит до 400 граммов против двух килограммов выпускаемых для альпинистов спальных мешков – никакая холодная ночевка не страшна. А без плановой холодной ночевки ни одно мало-мальски сложное стенное восхождение не обходится.

– Значит так, – заводится Леша, – несешь из дому подушку, достаем нейлоновую ткань, машинка есть, скроить – пару пустяков…

«Нога» получилась по тем временам прекраснейшая, ей завидовали все, и все ее хотели иметь. Леша никого не озадачивал, что человек должен нести подушку, искать ткань и нитки. Он разыскал в дальнем районе какую-то птицефабрику и получил там пух, мы тем временем искали другое сырье, искали мастериц швейного дела, машинки и помещение. И худо-бедно тяжеленные ватные доспехи уступили место пуховикам.

До горбачевского закона о развитии кооперативного движения оставалось около десяти лет. Примерно столько же лет можно было получить за нашу «подпольную деятельность», поскольку экономическая инициатива была наказуема более строго, чем шпионаж. Для власти важен был не смысл такой деятельности, а сам факт ослушания. Хотя, разумеется, несложно было доказать, что какие-то деньги за работу мы получали, иначе организовать производство было невозможно. Но что абсолютно точно – за этим не стояло обогащение, деньги Леше разум не мутили никогда.

Потом, когда он станет крупным предпринимателем, создаст лучшую в стране стивидорную компанию, многие его давние знакомые и приятели будут удивляться, откуда у него взялись такой талант, сметка, смелость. Для меня это неожиданностью не было. Он таким был всегда, изобретательность и креативность всегда бурлили в нем, как магма в вулкане. Без этих качеств у нас никогда не было бы не только ТИСа, но и пресловутой примитивной «пуховой ноги», не говоря уже о титановых крючьях, удобных рюкзаках, надежных карабинах и так далее. Я не слишком хорошо знаю историю создания ТИСа, но, судя по всему, он тоже строил свою «землю терминалов», исходя из здравого смысла, целесообразности и интересов страны, а не руководствуясь сводами запретов, почему-то именуемых национальным законодательством. Но все это будет потом…

В клубе в то время сосуществовали два лидера, возглавлявшие два направления в альпинизме. Вадим Свириденко – мастер спорта, председатель нашей секции – предпочитал высотные восхождения. Алексею Ставницеру больше нравились технически сложные стены. Спорткомитетам, спортобществам и профсоюзам было все равно, на какие восхождения будут потрачены деньги: их больше интересовали места в чемпионатах и соревнованиях, участие в которых они финансировали. Но вопрос, куда на выделенные деньги выехать клубу, естественно, волновал лидеров: удовлетворить одновременно запросы и высотников, и «технарей» в одном горном районе невозможно, а на два мероприятия денег не хватало. Из двух лидеров чаще «побеждал сильнейший», а им в то время и по званию, и по общественной должности в клубе, и по возрасту, авторитету был Свириденко.