Алекси Лайхо. Гитара, хаос и контроль в жизни лидера Children of Bodom

Однако это не было для нас чем-то кардинально новым, поскольку в итоге мы напрямую заключили сделку с лейблом Nuclear Blast. Всё это время они достаточно хорошо справлялись со всеми нашими делами. Мы еще записывали предыдущий альбом, а Nuclear, конечно же, уже знали о том, что группа скоро окажется в так называемом «бесконтрактном состоянии». Поэтому они в тот момент стали очень активны по отношению к нашему менеджменту.

На наш переход в Nuclear Blast, безусловно, повлияло то, что босс компании, Маркус Штайгер, с самого начала нашего сотрудничества почувствовал, что дэт-метал привлекает его больше, чем другие жанры. И сразу было понятно, что у него есть бизнес-чутье. На данный момент Nuclear Blast – это, вероятно, самая большая независимая звукозаписывающая фирма в мире, по крайней мере, по некоторым показателям.

К сожалению, большинство работников этой отрасли ведут себя как-то так: «Йаа, их бин твой фааан номер один», – но Штайгер – это исключение, подтверждающее правило. Хотя по характеру он, возможно, немного странноват, но это бывает с каждым. И да, за десять лет до нашего сотрудничества нам рассказывали про Штайгера довольно дерьмовые вещи. Это было и до сих пор остается стандартной схемой: уязвимые группы против жадных бизнес-хищников. Таковы факты. Десятый студийный альбом Children of Bodom под названием Hexed стал нашим третьим диском, выпущенным лейблом Nuclear Blast Records.

* * *

В конце 2013 года мы отправились выступать в Индию, в город Бангалор, и там нам потребовалось настоящее мужество. Я был рад тому, что наша команда техников, ранее состоявшая в основном из немцев, за три года до этого случая была практически целиком заменена на финских ребят. Без такой хорошей и надежной семьи мы бы вообще ничего не смогли сделать. Это был трехдневный городской фестиваль под открытым небом, и над сценой не было никакой крыши. Нам сказали, что в ней нет необходимости, потому что сезон дождей уже закончился. И что ни капли воды не упадет на сцену. Но нет, блядь.

Незадолго до нашего выступления небеса разверзлись и начался чертовски сильный дождь. Из-за него вся сцена вскоре оказалась залита водой, что, естественно, представляло собой явную угрозу безопасности из-за риска поскользнуться и в особенности из-за электричества.

Удивительно, но организаторы позаботились о том, чтобы местные плотники сразу начали строить для нас небольшие навесы от дождя, так что отменить выступление мы уже не посмели. На поле стояли тысячи насквозь промокших людей, которые ждали нас, наверное, часов двенадцать. Так что я отыграл тот концерт, стоя под укрытием, похожим на кебаб-киоск. Я не мог подвести зрителей.

То, что мы смогли тогда доиграть до конца, было большой заслугой техников, которым мы доверяли на все сто процентов. В то время за мониторинг на сцене отвечал Кэл Керхер, который тогда был еще и нашим тур-менеджером. Кэл – американец, проживающий в Хельсинки, абсолютный профессионал и отличный парень. Техники были словно несгибаемые финские партизаны. Они никогда не ноют по пустякам, как и мы. И опять же, я не могу не подчеркнуть то, насколько важно уживаться всем вместе в автобусах, самолетах и вообще вдали от дома. Мы действительно хорошо относимся к нашим техникам, поэтому многие из них до сих пор остаются верны Bodom. И этим можно гордиться.

Африканский континент мы пока еще не посещали, но нам уже предлагали выступить там. В общей сложности из Южной Африки нам за всё время поступало пять предложений: из Кейптауна, из Йоханнесбурга и еще из Ботсваны. Я бы очень хотел туда поехать, но, к сожалению, график всё никак не позволяет. Так что мы сделаем это позднее.

Когда речь заходит о наших путешествиях, имейте в виду, что в жизни у меня, Яски, Хенкки и Янне гастроли, к счастью, появились с самого начала карьеры. Все из нас любят играть вживую, и это то, чем мы занимаемся со времен образования Hate Crew, – выступаем столько, сколько позволяет нам наш график.

Именно поэтому широко обсуждаемый упадок в музыкальном бизнесе не оказал какого-то сумасшедшего влияния на то, как мы работаем. Мы ведь никогда не жили за счет продаж альбомов или радиоротации. Какой-нибудь другой коллектив, возможно, не знал бы, что делать, внезапно очутившись в реальности, где теперь, черт возьми, нужно почти два года подряд находиться вдали от дома, чтобы потом можно было накрыть на стол так же щедро, как и раньше.

У всего происходящего, конечно же, есть последствия. Если говорить деловым языком, то рынок сейчас находится под угрозой перегрева. То есть, когда остальные источники дохода сокращаются, все, кто может себе позволить, запрыгивают в гастрольный автобус. И именно поэтому сейчас в некоторых странах у концертных площадок наблюдается переизбыток предложения.