Я планировал, что вечером выпью пару бокалов пива и пораньше отправлюсь домой спать. Но мой план не сработал, и в результате я, так и не сомкнув глаз, добрался утром до аэропорта. Черт возьми, давно же я не чувствовал себя ожившим трупом. Примерно таким было мое фактическое состояние на следующий день.
Я запрыгнул в самолет и полетел к месту назначения – интервью со мной начинались с фестиваля где-то в Европе. После этого я проспал в отеле 16 часов подряд – до тех пор, пока не смог снова изображать из себя самого прекрасного телефониста в офисе Nuclear Blast. Не знаю, сколько дней это продолжалось, но, честно говоря, я тогда начинал чувствовать, что нахожусь на последнем издыхании, черт возьми.
Выступление
Несмотря на то, что на площадь пришло гораздо больше людей, чем ожидалось, по данным полиции всё прошло гладко. Насколько я помню, около восьми тысяч человек – это был максимальный расчет аудитории, но пытавшихся попасть на это шоу в итоге оказалось во много раз больше. Бесплатное необычное мероприятие, солнечный день. Можете сами прикинуть. Как сообщалось, некоторые разворачивались и уходили, поскольку уже за пару кварталов видели, что подобраться ближе у них не получится. Кстати, папа, мама и Анна тоже пришли посмотреть, что, конечно же, делало это мероприятие для меня неповторимым. Естественно, они иногда посещали наши концерты, но тогда был совершенно особый случай. Кстати, там также присутствовали несколько наших соседей.
Всё шло очень хорошо, пока не выяснилось, что после выступления группу на глазах у всей толпы будут увозить на какой-то гребаной обычной машине. Это было настолько уникальное событие, что я не мог согласиться на данное условие. Я велел заказать мне лимузин, за который пообещал расплатиться из собственных средств. Что я и сделал.
У этого концерта была своя предыстория. В 1995 году организаторы Праздничной недели заказали похожее произведение у гитариста Рауля Бьёркхейма, и он выполнил эту задачу, но в гораздо меньшем масштабе. Так или иначе, было очень здорово, что он вышел на сцену перед нашим выступлением и рассказал свою собственную историю, чтобы разогреть публику. Очень приятный человек, который остался, чтобы послушать всё наше выступление.
Сочинение новых песен Bodom проходило по той же схеме, что и раньше. Я привык записывать все идеи по мере их поступления, но для работы с черновиками мне нужен перерыв, чтобы я мог как следует сосредоточиться.
В таком режиме, на грани паники, я могу полностью отключиться от внешнего мира и посвятить себя музыке на все 110 процентов. Это мой личный метод, из-за которого бессонных ночей, конечно, становится больше, но зато это приносит результат.
Дедлайн – мой лучший друг, потому что я прекрасно знаю – круче всего я работаю в ужасно стрессовых условиях и посреди жуткого хаоса. Я в совершенстве научился направлять весь свой гнев и разочарование в музыку. Подростковая импульсивность давно осталась позади. Уже на протяжении многих лет я пытаюсь направлять весь свой негатив в песни, вместо того чтобы истязать свое тело или втягивать его в неприятности, ведущие к пьяным травмам.
В то же время меня очень вдохновлял такой феномен, как охота на ведьм. Мое внимание уже давно занимал этот этап истории, и в какой-то момент я наконец-то познакомился с человеком, который хорошо разбирался в этой теме. Беседы с ним тогда давали мне дополнительный стимул для написания текстов.
Этот поток мыслей нашел отражение в наших песнях, связанных с гибелью людей на озере Бодом. Также в этих композициях отчетливо видно мое увлечение фильмами ужасов. Но вообще-то я могу откуда угодно получить прилив ярости, который вдохновит меня на написание песен. Например, из ситуации, когда по кольцевой дороге приходится ехать, уткнувшись в зад какой-нибудь еле плетущейся машине. Некоторые абсолютно обыденные вещи часто чертовски выводят из себя, и подобное состояние меня очень вдохновляет. Поэтому, даже если я сейчас говорю на такие высокие темы, как охота на ведьм, как правило, в моем творческом процессе нет никакой мистики.